Андрей Воронин - Кроссворд для Слепого

— А если нет? — задал вопрос Слепой.

Генерал даже не улыбнулся, а заморгал, словно в глаза попал песокчили табачный дым.

— Я сейчас, — Глеб вытащил из принтера лист белой бумаги, сел к столику, принялся быстро выписывать фамилии, адреса, телефоны.

Строчки ложились ровно, цифры были отчетливо прописаны, словно отпечатаны. Генералу всегда нравилось, как красиво, каллиграфическим почерком пишет Глеб Петрович Сиверов.

— Слушай, Глеб Петрович, ты когда срочную службу служил, писарем в штабе не работал?

— Никогда не работал штабным писарем, и вы, Федор Филиппович, это прекрасно знаете. А то, что так красиво пишу, так это вы мне завидуете.

— Честно признаться, да. Завидуешь всегда лишь тому, что сам делать не умеешь и знаешь, что никогда не научишься.

— Если бы захотели, научились бы, это не такая большая наука, не такое сложное искусство. А вот так играть ни вы, ни я никогда не научимся, даже если будем до конца своей жизни по двадцать четыре часа сидеть за инструментом. Слышите, как ведет?

Звучала партия виолончели. Генерал не стал морщиться, понимая, что этим разозлит Глеба. Он почти минуту сидел, прислушиваясь к игре музыканта.

— Да, красиво, — сказал Потапчук и постучал пальцем по пустой колбе.

— Еще кофе?

— Если тебя, конечно, не затруднит.

— Любой каприз, Федор Филиппович.

— Опять шутить начал? Я тебя понимаю, к торжеству готовишься, но, самое интересное, что даже не знаешь к какому.

— Возможно, это у меня в первый раз — приглашают на праздник, а я не знаю, что за праздник, что в таких ситуациях надевают.

— Думаю, Ирина обрадуется, в каком бы виде ты ни появился перед ее светлым взором.

— О, Федор Филиппович, вы женщин конечно же знаете лучше меня, но Ирину я знаю лучше, для нее мой наряд не важен.

Глеб исписал всю страницу, перевернул и продолжил делать выписки на обратной стороне. Закурил. Генерал Потапчук тоже поджег сигарету.

— Ну, что скажешь?

— Ничего пока, Федор Филиппович, не скажу.

— Не хочешь говорить?

— Не уверен.

Глеб взял бумаги, раздавил сигарету в пепельнице и принялся их перебирать. Генерал следил за его руками, за взглядом:

— Что ты ищешь, может, я смогу подсказать?

— Смотрю, ни прокуратура, ни МУР и даже ваши сотрудники не дают перечня похищенного из квартиры Сергея Максимова.

— Ничего не украли.

Глеб загадочно улыбнулся:

— Вы уверены, что ничего?

— Судя по опросам, ровным счетом ничего. Деньги, кредитки, видеокамеры, кассеты, видеомагнитофон, компьютер, диски — все вроде бы на месте. Их просто убили. Хотя я, Глеб, понимаю, ни за что, просто за голубые глазки двух мужчин никто убивать не станет.

— Если произошла элементарная ошибка?

— Ошиблись жертвой?

— Зашел наемный убийца, хотя, насколько я понимаю, убийц было несколько, два или три.

— Все может быть. Если бы были отпечатки, то…

— Если бы да кабы, — произнес Глеб. — А мне вот кажется, что кое-чего недостает. Но мне надо это проверить. Федор Филиппович, мы можем попасть в квартиру?

Генерал Потапчук на мгновение задумался:

— Если надо, то почему бы и нет? В конце концов, я какой-никакой руководитель, курирую это дело, мне подчиняются. Так что, полагаю, можем попасть.

— Завтра с утра.

— Можно и завтра с утра, — кивнул генерал. — Ну где же твой кофе хваленый, вкусный, ароматный, крепкий?

— Все будет исполнено в лучшем виде, — Глеб легко поднялся с кресла. Через минуту он поставил на стол, на пробковое донышко, колбу с кофе.

Они выпили по чашке, поглядывая друг на друга.

— Мне кажется, Глеб, ты что-то недоговариваешь.

— Недоговариваю, — признался Слепой, — но лишь по той причине, что не хочу вас интриговать прежде времени. А вот завтра, если все так, как я полагаю, у меня может появиться результат.

— Какой ты быстрый, — хмыкнул Потапчук, поджав тонкие губы. — Так у тебя все быстро и легко. МУРовцы работали, старались, землю рыли, следователи из прокуратуры тоже проявляют рвение, несвойственное им, мои ребята стараются — ответа нет, а ты вот так быстро!

— Знаете, Федор Филиппович, мне известно немного больше, чем сотрудникам правоохранительных органов. Ведь я был в Витебске, возвращался в поезде вместе с Максом Фурье, видел Сергея Максимова на Белорусском вокзале. В общем, я знаю предысторию, знаю, что произошло там. Есть у меня одно соображение насчет Макса Фурье, но оно странное.

— Говори, Глеб.

— Мне кажется, что не так он прост, как мы о нем думаем, и даже не так прост, как хотел казаться.