Андрей Воронин: Кроссворд для Слепого

Но всякому искушению бывает предел. Генерал провернул колесико бензиновой зажигалки, синий язычок заплясал на ветру. Потапчук не любил газовых зажигалок: гаснут от малейшего дуновения. То ли дело бензиновая, сработанная по принципу керогаза: чем сильнее ветер, тем ярче разгорается огонь. Он затянулся глубоко и с наслаждением.

Уже сутки Потапчук не курил. Сразу же закружилась голова, но он знал, что это не от никотина. Чтобы попасть в кровь, раствориться в ней, никотину потребуется хотя бы минута, только потом он достигнет рецепторов в мозгу.

Бомж, кряхтя, поднялся со скамейки и заковылял к генералу.

— Извините — спасибо — пожалуйста. Здравствуйте, — прошамкал он ртом, наполовину лишенным зубов.

Потапчук даже не обернулся.

— Третий день в Вязьму добираюсь, — сообщил бомж, — вчера так напился, что даже штаны у меня украли.

— С некоторыми такое случается довольно часто. Бывает, — согласился Потапчук, страшно злясь, что ему мешают.

— Вот, нашел какие-то в контейнере, — бомж игриво продемонстрировал старое заношенное трико. — Теперь бы мне до Вязьмы добраться.

— Я не шофер такси, — глядя на воду, отвечал генерал.

— Если на электричку денег дать жалеете, тогда бы здоровье поправить — на пивко.

Потапчук редко ругался матом, но на этот раз пришлось, другого языка, бомж просто не понимал.

— Сам такой, — услышал генерал в ответ.

«Эх, сигарета сгорела, на целую затяжку, пока я сусала разводил, — расстроился генерал. — Надо было бомжару сразу матом обложить!»

Но докурить спокойно ему не дали. Он вновь спиной почувствовал у себя за спиной присутствие человека. Хотел было послать, но что-то сдержало его, осторожность или природный такт, присущий генералу. Он оглянулся: прямо за ним стоял заместитель директора ФСБ генерал-лейтенант Огурцов, естественно в штатском, и приветливо улыбался.

Потапчук знал точно, замдиректора здесь никогда не гуляет, иначе они встречались бы раньше. Люди такого ранга, как он, передвигаются по городу исключительно на служебной машине, оснащенной всеми видами спецсвязи, с хорошо натасканной охраной.

— Курите? — абсолютно нейтрально спросил замдиректора для того, чтобы заполнить паузу.

— Балуюсь, — зло ответил Потапчук и бросил окурок в воду.

— Извините, Федор Филиппович, что не даю побыть одному, но…

— Да, конечно, дела. И в управлении нет дежурных офицеров.

— Есть даже дежурные генералы, — усмехнулся замдиректора, — но дело по вашей части. Человек службы должен быть готов к тому, что его могут выдернуть в любую минуту: из-за праздничного стола, из постели жены или даже любовницы, из бани, из санаторного номера, с операционного стола. Дело срочное и не терпит отлагательства.

Генерал, твердо помнивший правила конспирации, знал, что вести секретные разговоры, стоя на месте, запрещено, нужно передвигаться. И он пошел рядом с замдиректора вдоль гранитного парапета. Годы службы в секретном ведомстве приучили мужчин разговаривать тихо, не проявляя эмоций на лице. Глядя на них со стороны, могло показаться; идут двое пожилых мужчин и беседуют о семьях, о внуках, о начинающих донимать болезнях. На самом деле разговор шел о делах куда более важных.

Потапчук в душе злился, что опять его делали крайним, опять ему приходилось разгребать руками чужие завалы, копившиеся годами. Хотелось твердо сказать «нет», но вместо этого Потапчук изредка согласно кивал, понимая, что на месте генерал-лейтенанта поступил бы точно так же. Для проведения любой операции избирается самый быстрый, самый надежный путь, и в данном случае обеспечить решение мог лишь один человек — Глеб Петрович Сиверов, спецагент по кличке Слепой.

— Ты же понимаешь, Федор Филиппович, письменно отдать такой приказ я не могу. Если всплывет, что ФСБ имеет отношение к этому делу, не только моя голова полетит, но придется назначать и нового директора. Ты не раз уже выручал контору.

— Я не волшебник, — напомнил Федор Филиппович.

— Ты, может, и нет, а вот твой спецагент…

— Его нет, его не существует, — улыбнулся генерал Потапчук.

На какое-то мгновение генерал-лейтенант Огурцов принял эту фразу за чистую монету, затем погрозил Федору Филипповичу пальцем:

— Именно поэтому он нам и понадобится. Несмотря на то что его не существует, гонорар я ему обеспечу приличный.

Потапчуку хотелось сказать, что вся ценность Слепого в том, что он не покупается на деньги, берется исполнять задания только тогда, когда досконально разберется и поймет, зачем ему необходимо вмешаться в ход событий.