Андрей Воронин - Кровавые жернова

Но ехать быстрее не получалось. Дорога петляла, колея была выбита, того и гляди, застрянешь. Пришлось посторониться: навстречу Холмогорову ехал старый грузовик. Водитель с интересом всматривался в незнакомую машину с московскими номерами. На проселке чужаки попадались редко. Гриша с завистью посмотрел на новую машину и покрепче прикусил мундштук папиросы, перекинув ее из одного угла рта в другой.

Грише понравилось, что незнакомец на дорогой машине уступил ему дорогу. В, знак благодарности он вскинул руку и кивнул. Кепка съехала на глаза, и, ответил ли ему Холмогоров, Гриша не заметил.

Воздух сделался прохладным от приближающегося дождя, небо на горизонте уже зачеркнули косые линии. Машина въехала на пригорок. Впереди мелькнули купола церкви и тут же скрылись, когда машина нырнула вниз.

В лицо ударило слепящее солнце, и советник Патриарха зажмурился. Когда открыл глаза, то увидел идущего посередине дороги мальчика.

Мальчишка не смотрел по сторонам, не оборачивался, упрямо шлепал босыми ногами по мелкому пылящему песку. В одной руке он держал самодельную удочку, в другой – пластиковое ведерко.

Холмогоров дважды просигналил. Мальчишка так и не обернулся, не уступил дорогу. Пришлось остановиться.

– Эй, приятель! – окликнул Холмогоров юного рыбака. – Ты что это размечтался и старшим дорогу не уступаешь!

Мальчишка вздрогнул и медленно обернулся.

Он смотрел на Андрея Холмогорова широко раскрытыми глазами, на губах застыло подобие виноватой улыбки.

– Я тебе сигналю, а ты не слышишь?

– Слышу, – пожал плечами мальчик, сходя в сторону. – Проезжайте.

– Ты, наверное, из Погоста?

– Да, – односложно ответил мальчишка.

– Садись, подвезу, мне тоже туда.

Мальчик задумался, посмотрел на длинную удочку и спросил:

– А ее как? Она же в машину не влезет.

– Пристроим, – Холмогоров опустил стекло в задней дверце и сам примостил удочку. – Здесь поле, никого не зацепим.

В глазах деревенского мальчишки не читалось обычных радости и удивления. Юный рыбак старательно обтер ноги от налипшего песка и пристроил на полу машины ведерко, до половины налитое водой. В нем плавали две рыбы – небольшой язь и окунь.

– У тебя удачный улов? – Холмогоров тронул машину с места. Вода плеснулась, мальчишка прикрыл ведро ладонями. – А зовут тебя как?

– Илья, – бесстрастно ответил мальчишка, словно учителю в школе.

– Меня Андрей Алексеевич. Будем знакомы. Где дом священника, не подскажешь? Отца Павла? – уже когда подъезжали к деревне, поинтересовался Холмогоров.

– Я покажу, – как-то отрешенно проговорил Илья.

– Илья, о чем ты так сильно думал? Словно стихотворение вспоминал, которое тебе в школе задали?

– Не знаю. Шел себе и шел. Здесь остановитесь, вот дом священника.

Холмогоров съехал с деревенской улицы на траву и остановил машину у ворот.

Илья, бережно придерживая ведерко, боясь расплескать воду, выбрался из машины, закинул удочку на плечо и, бросив «спасибо», шагнул в открытую калитку.

«Странный какой-то», – подумал Холмогоров, глядя в спину мальчику.

Он ступил на траву, захлопнул дверцу и вздрогнул от отчаянного, пронзительного женского крика:

– Сынок!!! Сынок!!! – неслось со двора по деревенской улице.

Крик был настолько отчаянным, что у Холмогорова сердце сжалось.

«Что такое?» – подумал Андрей Алексеевич, подходя к калитке.

Илья стоял у крыльца, держа в одной руке пластиковое ведро, в другой ореховую удочку.

Женщина в черном стояла перед ребенком на коленях, крепко прижимая его к себе. Ее плечи вздрагивали от рыданий. Она, не останавливаясь, произносила одно и то же слово:

– Сынок.., сыночек…

Мальчишка же при этом оставался безучастным, словно слова относились не к нему, а к кому-то постороннему, здесь не присутствующему.

– Сыночек, где же ты был?

– На рыбалку ходил, – вдруг сказал мальчик все тем же бесстрастно-холодным голосом. – На рыбалку ходил.

– Ах ты мой маленький! – женщина вскочила с колен и принялась целовать сына в лицо, в лоб, в макушку, при этом ощупывая его руками и прижимая к себе. – Илюша, это же я, твоя мама!

– Знаю, – спокойно ответил ребенок. – Я тут рыбу поймал, вот, смотри, в ведерке, – мальчик поставил ведерко и указал на него рукой.

Холмогоров вошел во двор. Женщина посмотрела на него так, словно это было дерево, вдруг зашумевшее листвой, и тут же вновь принялась обнимать ребенка, заглядывая ему в глаза.

,:. – Мне больно, – голова кружится. сказал мальчик, – у меня – – Идем в дом. Идем же, родной, в дом.