Андрей Воронин - Мишень для Слепого

– Видимо, черная полоса пошла в моей жизни. Впору идти в церковь и ставить свечку.

– Как это произошло? – нейтральным тоном, словно речь шла о ком-то другом, а не о Потапчуке, поинтересовался Сиверов.

– В лифте должен был ехать я. Но кабинка небольшая, помог соседям поставить коляску, а сам остался ждать.

– Да, примерно так я себе и представлял.

– И тебя я подставил, – глядя прямо в глаза Сиверову, мрачно произнес генерал.

– Я сам подставился.

– Ты не мальчишка, чтобы подставляться.

– Решил сделать все сразу, – усмехнулся Глеб, – и не рассчитал силы.

– Ладно уж, не притворяйся. Все ты сумел сделать.

Но только зря мы старались.

На краешек журнального стола встал старый потертый портфель генерала. Недолго покопавшись в портфеле, Потапчук извлек прозрачную пластиковую Папку и подал ее Глебу.

– Акт экспертизы на стодолларовые купюры? – даже не глядя на бумагу, спросил Глеб.

– Он самый. Читай, читай.

Из акта следовало, что все купюры в пачке самые что ни на есть подлинные.

Сиверов отложил бумагу, запаянную в пластик, и принялся двумя пальцами вращать пустую чашку из-под кофе.

– А вот теперь скажи, Глеб Петрович, есть у меня повод радоваться или нет?

– У нас, – поправил его Сиверов и добавил:

– Я-то был уверен, что деньги фальшивые.

– Не ты один. Я тоже сперва обрадовался, старый дурак. Даже не поверил, когда мне принесли заключение, заставил их провести экспертизу второй раз. Деньги настоящие.

– Тогда я вообще мало что понимаю, – признался Сиверов – Там было, если я могу доверять собственным глазам, около ста миллионов долларов наличными.

А это не игрушки.

Генерал сокрушенно вздохнул.

– Не ломай ты себе голову, потому что выяснил я малоприятные для нас с тобой вещи.

– Вы сумели выяснить, кто отправлял деньги и кто получал их?

– Сумел, сумел… Вот она, секретность, черт бы ее побрал! Операция хоть и не законная, но проводится она на государственном уровне…

Глеб не дал Потапчуку продолжить, потому что догадался обо всем сам.

– И генерал Разумовский занимается ее обеспечением? По линии ФСК?

– Именно. За этим он и приехал в Калининградский порт. Россия продала Ираку партию запрещенного для продажи оружия, и расчеты производятся наличными для финансирования секретных операций ФСК. Ты оказался на корабле в самый неподходящий момент: когда происходила передача денег. Те двое русских, о которых ты говорил, – офицеры ФСК. И хорошо еще, что ты никого не пристрелил.

– Да уж, – пробормотал Сиверов, – хотя, честно говоря, было у меня такое желание.

– Почему?

– Морды у них отвратные – что у арабов, что у наших. А может, – он слегка наморщил лоб, – это большие деньги портят выражение лица у нормального человека. Так что, перед Разумовским я не засветился?

Потапчук развел руками.

– Слава Богу, никто не знает, кто именно побывал на корабле, иначе я бы не сидел здесь с тобой, не точил бы лясы, а давал объяснения нашему директору. И одними объяснениями дело не кончилось бы.

– Что-то вы выглядите неважно, – позволил себе такое замечание Глеб – лишь для того, чтобы встряхнуть Потапчука.

– Хорошо еще, что я вообще хоть как-то выгляжу, – губы Потапчука сложились в бледную улыбку. Он еще хотел что-то сказать, но Сиверов остановил его.

– Подождите. Я кажется что-то начинаю понимать.

– Вряд ли, – покачал головой Федор Филиппович, но перебивать Сиверова не стал, а занялся изучением содержимого своего портфеля.

Доставал из него какие-то бумажки, поджигал их зажигалкой Глеба и бросал в фаянсовую пепельницу.

– Было бы глупо спрашивать вас о том, сделали ли вы какие-нибудь выводы, Федор Филиппович, из того, что произошло?

– Понятное дело, попытался.

– Это не ответ, – резко сказал Сиверов.

– А какой ответ тебя устроил бы?

– Давайте вместе попробуем разложить факты по полочкам.

– Полки-то голые, – усмехнулся Потапчук.

– Не совсем. Несколько дел вы туда уже поставили.

Мне кажется, покушение на вас стоит в одном ряду с предыдущими убийствами.

– Раньше мы с тобой предполагали, что неизвестные убийцы захотят убрать генерала Разумовского.

– Хорошо. Он стоит рядом с вами на этой же самой полке.

– Погоди, мы с тобой начинаем путать два разных дела.

– Не согласен. Они попали в наши руки запутанными.

– Может быть. Тогда попытаемся отделить одно от другого. Первое – это фальшивые деньги, которые, возможно, не были уничтожены в девяносто первом году.