Андрей Воронин - Оружие для Слепого

Естественно, генерал не мог знать, что то же самое, почти слово в слово, говорил чин ЦРУ в Праге своему агенту, который прибыл из Москвы и в тот же день вернулся обратно. Оба они говорили правильные вещи, рисуя картины апокалипсиса, который может наступить, если враг завладеет секретными разработками, сможет создать оружие нового поколения, по сравнению с которым все то, что человечество сделало до сих пор, выглядит детским лепетом. Действительно, новое оружие было бы как автомат по сравнению с рогаткой. Каждый – и полковник Браун, и генерал Потапчук – был по-своему прав, каждый защищал интересы своего государства и искренне беспокоился о судьбе мира, полагая, что, попади оружие в руки противника, и разговаривать о равновесии, о балансе сил станет просто-напросто бессмысленно.

Глеб все это внимательно выслушал, помолчал пару минут и спросил:

– Послушайте, Федор Филиппович, какая-то ниточка все же должна остаться, иначе вы бы меня сюда не позвали.

– Угадал. Но ниточка, Глеб, настолько гнилая, что я даже не знаю, сможешь ли ты за нее потянуть, или она порвется от первого прикосновения.

– Я слушаю, – Глеб подался вперед.

– Понимаешь, я был на месте убийства Грязнова, разговаривал с соседями, с людьми во дворе. Никто ничего не видел. Но мне повезло, – каким-то слабым голосом, тусклым и бесцветным, произнес Потапчук, по-настоящему не веря в то, что говорил, – соседка по площадке, которая и сообщила в милицию об убийстве Кленова, на следующий день позвонила в управление, сказала, что приходил связист проверять телефонные линии.

– Ну, и что из того, что приходил связист?

– А вот что. Кстати, о Кленове он специально не расспрашивал…

– Погодите, Федор Филиппович, а эта соседка знала, что убит не Кленов?

– Да, знали только она и ее муж, но мы их вовремя предупредили, чтобы они об этом молчали.

– И вы думаете, она ни с кем не поделилась?

– Думаю, нет, хотя это под вопросом. Так вот, – продолжил Потапчук, – я наверняка знаю, что телефонная станция никаких мастеров в тот дом не посылала, под видом связиста ходил кто-то другой. Вполне возможно, это был журналист.

– Журналист? – Глеб насторожился.

– Ты же знаешь, они люди досужие. В милицию-то информация об убийстве попала, Софья Сигизмундовна Баратынская, соседка эта, позвонила им сразу же, буквально через пять минут. Так что милиция знала, что в подъезде дома кто-то убит. Естественно, могли об этом узнать и журналисты.

– А сразу после убийства журналисты появились?

– Нет, из них никого не было, – уверенно ответил Потапчук. – Мои люди приехали сразу вслед за милицией и все дело взяли в свои руки. Сработано было оперативно, если, конечно, можно так говорить, потеряв человека. Офицер он был толковый.., сам вызвался подменить Кленова, сам предложил.

– Обидно, – вздохнул Глеб, а мозг его уже напряженно заработал. – Знаете, Федор Филиппович, если бы этот монтер и был убийцей, он бы не стал возвращаться, это исключено.

– Почему?

– Если вы говорите, что майор Грязнов был убит выстрелом в голову, профессионал уже не сомневался бы в самом факте смерти. Он и делает этот выстрел для того, чтобы наверняка поставить точку. Зачем ему ходить и расспрашивать соседей о том, что он видел собственными глазами и о том, что сделал собственными руками? Если, конечно, убийца не сумасшедший. Но судя по всему, сработано было лихо. А не может быть, что это случайное совпадение, кого-то с кем-то попутали? Может, он это и выяснял?

– Да, была у меня и такая мысль. Я проверил всех жильцов дома, не только этого подъезда. Люди там живут скромные, бизнесменов нет, все больше пенсионеры, убивать их не имеет смысла, тем более, с помощью киллера-профессионала.

Глеб покачал головой.

– Вот и выходит, – заключил Потапчук, – что проверял заказчик. Вполне возможно, появился в подъезде сам, но может быть, послал кого-нибудь из своих.

– А соседка в здравом уме, с хорошей памятью?

– Вполне, – сказал Потапчук, – хотя вздорная баба, нервная. Но у нес, насколько я мог понять, нелады с мужем. Так бывает, Глеб Петрович. Живут два человека почти сто лет вместе, а потом вдруг начинают есть друг друга поедом. И самое главное – настолько сжились, что и разойтись-то не могут. Это как руку отрезать или ногу: слишком болезненно.

– А почему она позвонила? Связист вызвал у нее какие-то подозрения?

– Знаешь, Глеб Петрович, подозрительной женщине показалась только одна деталь: он починил ей телефон и не взял за это денег. Скажи мне, ты видел когда-нибудь такого связиста или сантехника, чтобы он за завернутую гайку или за смененную прокладку не потребовал бутылку или на бутылку?