Андрей Воронин - Русская сталь

— Теперь лететь в Крым. Почему они не могут там сами разобраться?

— Тебе же всех отдали под начало.

— Негодяями должен командовать человек из той же породы. Мое дело — ускорить работы на «объекте». Но так или иначе я отвечаю за результат.

Тут прозвучало очередное объявление на посадку, и оба собеседника резко тронулись с места. Алиса побоялась идти следом: обладатель черной эспаньолки мог заметить ее и заподозрить неладное. Повышенного интереса к своей персоне такой субъект не одобрит.

Двое мужчин обменялись рукопожатием. Провожающий отстал, журналист прошел дальше на посадку вместе с остальными пассажирами. У Алисы осталось такое чувство, будто в толпе обычных людей она почуяла запах хищного зверя и расслышала щелканье его зубов.

Что замышляется — преступление или подлость, афера или шантаж? Алиса точно знала: ее использовали, это каким-то боком связано со старыми бумагами, которые просматривал «журналист». Было непростительной глупостью беспечно доверить их незнакомому человеку. Впрочем, при желании он бы незаметно вытащил их из сумки и так же незаметно положил обратно.

Наверняка у него была с собой миниатюрная камера. Похоже, ее сочли обыкновенной дурой, под носом у которой можно спокойно обделывать свои дела. Она и вела себя как дура — если б не теперешняя случайность в зале ожидания, преспокойно гуляла бы по Москве, фотографируя Кремль и Красную площадь.

Надо самой лететь в Крым: сообщить о странном разговоре, предупредить об опасности. Кому сообщить, кого предупредить? Непонятно. В любом случае она не уснет спокойно, если позволит человеку в эспаньолке беспрепятственно осуществить зловещий план действий.

Ухватив свой чемодан с ленты транспортера, Алиса кинулась к кассе. Узнала, что свободных мест в самолете нет, и вздохнула с огромным облегчением. Конечно, удобнее всего было бы попасть на этот же рейс, проследить, куда денется «журналист» по прибытии. Но в замкнутом пространстве неподалеку от жуткого типа она бы просто умерла от страха. Пару дней назад он понравился ей во всех отношениях, а сейчас казался преступником.

Надо лететь следующим рейсом. Она обязана быть сильной женщиной. Сильной, как бабушка, прошедшая в детстве через ад резни и пустыню сиротства. По сравнению с испытаниями, выпавшими на бабушкину долю, ее жизнь была сплошным праздником. Но когда-то человеку приходится проявлять решимость.

На этот раз Сиверов вооружился не только саперной лопаткой и ножом. Он взял с собой целый набор инструментов, включая ланцет, чтобы соскребать уплотнившиеся донные отложения, и плоскую малярную кисточку для очистки от рыхлых напластований.

Настраиваясь перед погружением, он пытался сообразить, какие части судна подвергались ремонту и замене с сорок первого по восемьдесят шестой год. Туда уж точно соваться нет смысла. При ремонте кто-то из работников верфи мог обнаружить крест и забрать себе в качестве сувенира. Или еще хуже: целую переборку с крестом внутри могли заменить еще в шестидесятых годах и выкинуть на свалку.

Медленно проплывая из коридора в коридор, с палубы на палубу, Глеб вел себя как искатель старинного клада или опытный следователь при обыске. Он старательно напрягал серое вещество, пытаясь воссоздать прошлое.

С одной стороны, Лаврухин не стал бы прятать крест в общедоступном месте. С другой — проникнув в коридор или отсек, недоступный обычному пассажиру, он рисковал привлечь к себе внимание. Нужно было тщательно скрыть от глаз далеко не малый по размерам предмет и сделать это быстро, почти мимоходом. Лаврухину могли бы помочь шторм и суета, но Сафонов не упоминал в своих показаниях о сильной качке.

Внимание Глеба привлекали стыки, ниши, скрытые полости. Время от времени он пользовался обычной монтировкой — отгибая трубу, направляющую рейку или тонкий стальной лист. В других случаях вооружался гаечным ключом из набора. Иногда приходилось с усилием поворачивать на петлях перекошенную дверцу. Потом перекусывать кусачками кабели и тросы, успевшие связаться в мертвый узел, — похожие на фантастических глубоководных змей, они заграждали проход большим, обросшим водорослями мотком.

Взору Сиверова один за другим открывались потайные углы. Луч видеософита будто запускал мгновенную химическую реакцию, превращая молочно-белую или дымчато-серую муть в мириады отдельных микроскопических частичек.

В одном потайном укрытии обнаружились два осьминога, обвившие друг друга щупальцами, — может, самка и самец, укрывшись от общества себе подобных, страстно занимались любовью. Из другой трубчатой, похожей на термос полости на Глеба вылупилась рыба незнакомой ему породы. Как она попала сюда, если щель гораздо меньше ее размеров? Или просочилась мальком, а потом выросла и уже не смогла выбраться, привыкла жить в заточении?