Андрей Воронин - Русская сталь

— Давай наверх! — нервно махнул рукой Питон. — Сейчас, в натуре, вылезет!

Не дожидаясь ответа, он стал спешно забираться на крышу невысокой палубной надстройки. Поначалу Чума решил, что напарник чересчур запаниковал.

— Я здесь останусь, с капитаном! — целя в затылок раненому, он бросил быстрый взгляд направо-налево.

Никто не цепляется за поручни, не видно угрожающе-спокойного лица с тонкими, губами. Да как он залезет обратно при такой качке?

Питон что-то прокричал — но удар волны и сноп брызг бесследно унесли все звуки. Его перекошенное лицо говорило лучше всяких слов. Надо бросать капитана, никуда он не денется. Надо самому лезть наверх следом за Чумой, в одиночку товарищ не уследит за всей палубой.

Теперь они оба с «пушками» в руках ползали на карачках по плоской и гладкой, предательски скользкой крыше. Попробуй распрямиться, встать на ноги, если опора под ногами ходит ходуном. Не дай бог, свалишься вниз, на палубу, — можно по инерции и за борт выкатиться.

— Смотри в оба! Иначе п…ц!

Винт работал, взбивая за кормой добавочную пену, но трудно было определить, дает ли его бурная деятельность большой эффект. Вдруг мелкая вибрация прекратилась.

— Эй, шеф! В чем дело?

— Он заглушил движок, — проскрежетал Чума. — Специально заглушил, сука!

Чума собирался спрыгнуть вниз, на палубу. Потом передумал: сдвинулся по крыше ближе к рубке и свесил голову, чтобы пригрозить капитану пистолетом. Успел только раскрыть рот — невесть откуда взявшийся кулак ударил снизу, вышибая передние зубы. И тут же левая рука прихватила его намертво за ворот и сдернула, вниз.

Чума увидел недавнего пленника, мокрого с головы до ног. Не успел даже удивиться, когда и как этот тип незаметно вернулся на борт. В следующий миг ему свернули шею.

Увидев, как товарищ соскользнул вниз, Питон сразу понял, что случилось худшее. Их противник уже здесь, и пощады от него не жди. Надо срочно перепрыгнуть на другую сторону палубы, нырнуть в распахнутую дверь. Три ступеньки, два шага по коридору…

Сжимая пистолет обеими руками, Питон медленно распрямлялся, вставал на ноги. Катер очередной раз нырнул в огромный овраг с кипящей пеной. Питон покачнулся, сохраняя равновесие, и невольно вынужден был развернуться вполоборота. Это позволило увидеть рядом человека с тонкими сжатыми губами, чьи мокрые волосы прилипли ко лбу, а одежда, сочащаяся влагой, плотно облепила тело.

Он же там, впереди, прихватил Чуму. Как же тогда успел оказаться сзади? Или он не один…

Не помня себя от ужаса, Питон бросил руку с «пушкой». Но противник, падая на спину, резко выбросил вперед обе ноги. Питон рухнул, как подрубленный. Человек с тонкими губами придавил ему горло коленом и нанес два коротких, страшных по силе удара в голову.

К полуночи шторм стал стихать. Впрочем, болтанка прекратилась гораздо раньше. Капитану удалось вывести катер в одну из прибрежных бухточек, где высота волн была меньше раза в два.

Сиверов осмотрел его рану, продезинфицировал перекисью из небогатой «аптечки». Об угрозе жизни и здоровью речи не было. Для полного спокойствия Глеб порекомендовал несколько уколов антибиотика.

Люди, избавившиеся от крупных неприятностей, сели держать совет, как быть дальше. Два трупа бесследно исчезли в волнах, следы борьбы на палубе быстро подчистили. Правда, оставалась вероятность, что кто-то знал о намерениях пиратов и может однозначно истолковать их долгое отсутствие.

Сиверов пребывал в дурном расположении духа и в спорах не участвовал. Случилось то, чего он всегда избегал. Чужие ему люди подверглись опасности. Пришлось вмешаться, а выход за рамки задания никогда не проходит даром. Если секретный агент не к месту применяет свое мастерство, он рискует провалить задание. В теории это так, но свод законов и правил не всегда работает в реальности.

Сиверов не состоял в штате. В случае непредвиденных проблем ему на выручку не летел спецназ, именно поэтому он мог позволить себе в каждом конкретном случае действовать на свой страх и риск.

Днем он подвергся нападению, как и другие люди на борту, и не мог остаться в стороне. Он ругал себя не за двойное убийство, а за идею временно обосноваться на судне. Идея оказалась неудачной…

Глеб еще не знал, что с наступлением темноты милиция обложила мазанку на обрывистом берегу. Разбитая машина на обочине трассы стала той ниточкой, которая вывела крымских блюстителей порядка на Жору и его «жилой фонд».