Андрей Воронин - Русская сталь

Какие здесь могут возникнуть проблемы? Разве только рыбина, норовящая куснуть источник света. Все-таки реагирует на лампу живность: если даже не улавливает глазом спектр, то чешуей чувствует тепло. А там, где тепло, может скрываться добыча.

Просунув голову наружу вслед за гроздью воздушных пузырей, Сиверов поднял вверх большой палец. Язык условных жестов уже был согласован — этот самый очевидный знак указывал на полный порядок.

Сделав гребок ластами, Стеклов описал небольшую дугу. Его густые волосы до плеч красиво развевались в воде, напоминая травянистые водоросли, расчесываемые течением.

Вначале Сиверов недоумевал: зачем соваться сюда второй раз, если лодка представляет собой всего лишь стальную скорлупу. Но и здесь, как оказалось, можно найти материал для съемок: Стеклов прицелился объективом в вогнутую стенку, и вдруг она шевельнулась, как живая. Глеб разглядел очертания огромной камбалы — шевельнувшись, она снова затаилась. Следом в объектив попал осьминог. Взболтав устоявшиеся водные слои, пришельцы встревожили его, заставили выпустить фиолетовые «чернила».

Оператор указательным пальцем показал, что задерживаться здесь не намерен, пора на выход. Теперь уже Глеб выбросил два пальца, уточняя — на очереди следующий объект. Поплыл, ориентируясь по компасу, но скоро понял, что Стеклов не выдержит темпа. Сбавил скорость — на короткой дистанции спешить некуда.

Английский фрегат основательно оброс «бородой», хотя контуры различались прекрасно, в первую очередь торчащие шпангоуты. Вдвоем ныряльщики взялись соскабливать ракушки с носового орудия. Наконец Стеклов получил возможность снять проступивший ствол с небольшим отлитым сбоку гербом Британской империи — лев и единорог поддерживают щит под короной.

Сиверов следил, чтобы оператор не запутался в снастях. При возможности сам пытался высмотреть что-нибудь интересное. Нашел фарфоровую тарелку с синей каймой. Стеклов заснял ее, выбрав красивую подстилку из бархатистых водорослей. Потом забрал с собой как трофей — Глеб не претендовал на право первенства.

Жора поставил в лодку две сумки со всякой всячиной, купленной в городе по заказам съемочной группы. Здесь были леска для удочки, новая партия одноразовых стаканов и тарелок, отремонтированная на берегу кофеварка. И еще салфетки и туалетная бумага, видеокассеты с новыми голливудскими фильмами — еще не выйдя в американский прокат, они уже присутствовали на всех крымских лотках. Набор дешевых крымских сувениров он прихватил по собственной инициативе — вдруг кто-то проявит интерес.

Он бодро столкнул лодку на воду, сделал несколько шагов по мелководью, и тут крепкая рука ухватила его за шиворот.

— Подвезешь, шеф? Жора даже обернуться побоялся без разрешения.

— Нет проблем. По крайней мере, лодку не забирают и по почкам не лупят.

— Не боись, головой шевелить можно.

В лодку устроились двое атлетов в одинаковых шапочках с козырьками от солнца и в защитных очках. Наискось по щекам проведены были цветные полосы: у одного желтые, у другого красные.

Любитель желтого цвета имел непропорционально массивную нижнюю часть лица и нарыв на шее размером с голубиное яйцо. Любитель красного отличался плотно прижатыми ушами и большими щелями между зубами с темной эмалью. Жора сам испугался, что невольно зафиксировал эти приметы, и опустил глаза.

— Намечается грандиозный праздник Нептуна. Объезжаем катера, яхты, приглашаем всех. Короче, ты понял.

Жора понял, что это полное фуфло, всего лишь предлог высадиться на катер. Но ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Человек видавший виды, он сразу заподозрил: парочка рассчитывает не только на крепкие кулаки, у них при себе кое-что посущественней. По дороге его расспрашивали о каютах, уточняли наличный состав пассажиров.

— А последний что за фрукт?

— Телохранитель, специально выписали.

— Да? Такой прямо супермегачел?

— Боюсь, у него есть пушка.

— Тебе-то чего бояться, козел?

— Потом еще виноватым сделаете: почему не предупредил?

— Ещё как сделаем. Придется постараться, чтобы не иметь от нас вопросов. Для начала вывеска должна быть веселой, довольной. Ну-ка, улыбайся, мать твою! Жора кое-как растянул дрожащие губы.

— Если это улыбка, тогда я — школьница с косичками. Живо обрадовался, тварь!

Хозяина лодки начало колотить. Его закопченное солнцем лицо до того побледнело, что глаза и ресницы перестали казаться белесыми.