Андрей Воронин - След тигра

В том, что она делала, был определённый резон. Помимо всего прочего, ей нужно было установить, что случилось с пропавшей экспедицией, а заодно и выяснить, что творится в этом медвежьем углу. Ситуация мало-помалу прояснялась, но правдивый рассказ о том, что они видели и слышали во время своих странствий, звучал бы не как отчет о проделанной работе, а как страшная сказка, которой пугают непослушных детей дошкольного возраста. Зато фотография — это вам не голословные россказни. Берите, любуйтесь! И не говорите, что это подделка, потому что в тайге фотолабораторий нет…

Дождавшись, пока Евгения Игоревна зачехлит камеру, Глеб двинулся вслед за Тянитолкаем. Он шел, стараясь держаться точно в кильватере у тезки. Это было несложно: Тянитолкай брел впереди, погрузившись почти по пояс, раздвигая зеленую болотную ряску и оставляя за собой медленно исчезающую дорожку черной взбаламученной воды.

Мимо проплыл еще один шест с насаженной на него человеческой головой. Череп был совсем голый, выбеленный дождями, снегом и жарким солнцем, и Глеб даже не стал спрашивать, знакомо ли кому-нибудь это лицо. Позади опять щелкнул затвор фотоаппарата, коротко взвыл электрический моторчик механизма перемотки.

— Богатая коллекция, — ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Глеб. — Если все они вам незнакомы, то, как мне кажется, проблема незаконной охоты на уссурийского тигра в окрестностях Каменного ручья решена надолго. Возможно, навсегда. Слухом земля полнится, и пройдет, еще очень много времени, прежде чем кто-то отважится сунуться в эти места даже с сачком для ловли бабочек. Я всегда говорил, что с браконьерами надо бороться именно так. Правда, теория теорией, а на практике это выглядит жутковато.

— А как еще это должно выглядеть? — неожиданно откликнулась Горобец. Голос у нее был усталый и какой-то очень злой, как будто она не то пребывала на грани нервного срыва, не то сердилась на Глеба за то, что он помешал Тянитолкаю выстрелить ей прямо в лоб из карабина. — Ведь эта выставка устроена здесь не случайно, а как раз затем, чтобы наводить жуть.

Они шли целый день. Мимо проплывали вешки, на некоторых, как раньше, торчали человеческие черепа, на иных — звериные. Во всем этом чувствовалось что-то болезненное, как будто тот, кто украшал тропу таким страшным образом, исчерпав запас человеческих голов, уже не смог остановиться и начал насаживать на шесты все подряд, пока не украсил наконец все вешки до единой. Правда, тигриные черепа в этой жуткой галерее охотничьих трофеев отсутствовали — так же, между прочим, как и головы членов пропавшей в прошлом году экспедиции. Это наводило на определенные размышления, и Глеб предавался этим размышлениям до тех пор, пока впереди не возник темной щетинистой полосой противоположный берег болота.

Очередной сюрприз поджидал их буквально в сотне метров от твердой, сухой почвы. Тянитолкай пер к берегу, как ломовая лошадь, почуявшая впереди запах родного стойла. Он все реже ощупывал тропу слегой, пока, наконец, совсем не перестал это делать. Берег приближался, различимый во всех подробностях, вплоть до пушистых метелок какой-то травы, росшей в нескольких метрах от края болота.

— Не спеши, Петрович, — сказал ему Глеб. — Тише едешь — дальше будешь.

— Да пошел ты со своей народной мудростью! — огрызнулся Тянитолкай и тут же, словно в наказание, потерял равновесие и зашатался, все больше кренясь вправо.

Он взмахнул слегой, с плеском обмакнул ее в болото в поисках опоры, но слега провалилась. Глеб успел ухватить Тянитолкая за рюкзак, совсем как тот его в самом начале пути; это помогло Тянитолкаю удержаться на ногах, он вырвал слегу из трясины и с силой воткнул ее прямо перед собой в скрытую под грязной водой поверхность тропы.

Раздался странный, сильно приглушенный звук, и даже стоявший сзади Глеб заметил, как деревянный шест в руках у Тянитолкая коротко вздрогнул, будто от сильного удара. Тянитолкай медленно вынул слегу из воды и поднял вверх, показывая своим спутникам.

— Черт возьми, — выругалась Горобец.

На конце слеги, глубоко вонзив в твердое дерево страшные треугольные зубья, висел огромный стальной капкан. Он был тщательно смазан — Глеб видел, как вода поблескивает на его поверхности мелкими круглыми капельками. Собираясь вместе, капельки срывались со страшных железных челюстей и с плеском падали в болото. Тянитолкай, перехватывая шест руками, дотянулся до капкана, потрогал зажатый в зубьях конец слеги, и тот неожиданно легко отломился, оставшись у него в пальцах.