Андрей Воронин - След тигра

— Не волнуйся, — сказал у него за спиной Потапчук. — Патрулировать лесные угодья тебе не придется. Собственно, защищать бедных, как ты выразился, зверушек тоже не придется. Их и без тебя уже защищают. Твоя задача — защищать этих самых защитников. Смотри только, чтобы бедные зверушки не слопали тебя, а заодно и тех, за кем ты станешь присматривать.

— Занятно, — сказал Глеб. — Но я по-прежнему ничегошеньки не понимаю. Вы не могли бы для разнообразия выразиться яснее? Что это, например, за зверушки, которых я должен защищать и одновременно опасаться? Волки, что ли, какие-нибудь?

— Бери выше, — покачав головой, ответил Потапчук. — Уссурийские тигры.

Глеб присвистнул. «Теперь ясно, почему он так долго темнил, — подумал он о генерале. — Уссурийские тигры живут в Уссурийском крае, практически на границе с Китаем. В глухой тайге, где весной, наверное, еще и не пахнет. Елки-палки, это же у черта на куличках! Ирина будет просто вне себя, потому что это задание не из тех, с которыми можно справиться за неделю. То-то Федор Филиппович так юлит! И хочется ему и колется… Только я все равно не могу понять: какое дело генералу ФСБ до уссурийских тигров?»

— А какое отношение мы с вами имеем к уссурийским тиграм? — спросил Глеб.

— Пока никакого, — сказал Потапчук и, подняв кверху указательный палец, повторил: — Пока. Но не исключено, что когда-нибудь руководство поручит нам заняться этой проблемой вплотную. Национальное достояние — оно и есть национальное достояние, будь это золото, валюта, алмазы, тигры или какие-нибудь полевые цветочки…

— Конопля, например, — не удержался Глеб.

— А хотя бы и конопля, — с вызовом согласился Потапчук. — Дело не в названии и даже не в сущности объекта, который нам поручено охранять. Дело вот в чем: если национальному достоянию регулярно наносится невосполнимый ущерб, следует ожидать, что нам с тобой рано или поздно прикажут прекратить это безобразие… так или иначе.

— Теоретически все верно, — с сомнением сказал Глеб, выключая кофеварку, над которой клубилось облако ароматного пара. — В высшей степени логично и где-то даже благородно. Вот только я меньше всего ожидал, что наше руководство решит вплотную заняться спасением уссурийского тигра от вымирания. Нам что, больше делать нечего?

Потапчук молча принял от него курящуюся паром чашку, молча долил ее доверху водой из стеклянного кувшина и все так же молча, глядя на Глеба ничего не выражающим взглядом, сделал первый глоток. Только теперь до Глеба дошло: минуту назад Потапчук сказал, что руководство МОЖЕТ поручить ему защиту пресловутых тигров. Когда-нибудь. Еще он сказал: не исключено. И при этом весь разговор построен так, словно этот приказ уже поступил и теперь его остается только выполнять. И вообще, для того, чтобы довести до исполнителя приказ командования, вовсе не обязательно делать такое пространное вступление…

— Федор Филиппович, — сказал Слепой, — давайте начистоту. Я же вижу, что приказа у вас нет и к вашим прямым служебным обязанностям вся эта тигровая бодяга не имеет ни малейшего отношения. Мы же с вами сто лет знакомы, пуд соли вместе съели, так почему бы прямо не сказать, чего вы от меня хотите?

Потапчук снова хлебнул кофе, не выдержал — сморщился, раздраженно брякнул чашку на стол, пролив часть бледно-коричневой, похожей на воду из болотного оконца бурды на блюдце.

— Закрой-ка окно, — сказал он. — И жалюзи можешь опустить…

— Дует? — спросил Сиверов, затворяя раму и поворачивая ручку запора.

Генерал неопределенно покрутил в воздухе ладонью с растопыренными пальцами и нараспев процитировал:

— У наших ушки на макушке. Лишь утро осветило пушки и леса синие верхушки…

— Французы тут как тут, — закончил Глеб, с треском опустил жалюзи и снял темные очки. Покончив с этим, он вернулся за стол и принялся с удовольствием прихлебывать кофе, выжидательно глядя на генерала.

— Это другое дело, — сказал Потапчук. — Извини, Глеб, но не могу я с тобой разговаривать, когда ты в этих своих стеклах. Ты в них на этого похож… Ну, который раньше все с дробовиком бегал, а нынче в губернаторы выбился.

— Шварценеггер, — подсказал Глеб, нисколько не сомневаясь, что даже если Федор Филиппович Потапчук и запамятовал фамилию актера, сыгравшего Терминатора, то генерал ФСБ Потапчук наверняка помнит, как зовут нового губернатора Калифорнии.

— Вот-вот — Потапчук покивал, потом озадаченно покрутил головой. — Скажи ты, что на свете делается! Актер, и притом не самый лучший, губернатором стал!