Джеймс Чейз - Ангел без головы

– Увидишь – лучше меня никто с этим не справится.

В то время у Уортингтона все было в порядке, но он запомнил на всякий случай слова Власта. Он понимал, что может наступить такой момент, когда придется бежать из Праги и понадобится фальшивый паспорт.

Долгое время все шло хорошо, еще каких-то две недели назад ничто не предвещало бури. Он преподавал английский, выглядел настоящим учителем с прекрасными манерами. Был также и внимательным слушателем. Каждый раз, когда его ученики – преподаватели, политики, чиновники – пробалтывались о чем-то, он переправлял информацию Кену, а тот – Дори. Цифры на его долларовом счете в швейцарском банке подрастали. И тут на сцену явился этот верзила с белобрысой шевелюрой – Маликов.

Уортингтон знал, что Маликов – один из самых опасных агентов ГРУ, советской разведки. Англичанин прекрасно осознавал, что сам-то он совсем не герой. Узнав о прибытии Маликова в Прагу, он тут же начал готовиться к отъезду. Связался с Властом. Старик легко согласился сделать фальшивый паспорт, но не задаром. Уортингтону понадобилось несколько дней, чтобы собрать нужную сумму: пришлось и в долг брать, и потревожить собственные накопления, и просить наиболее надежных учеников заплатить вперед. В эти дни Уортингтон и понял, что за ним следят. Скорее всего, он вызвал подозрение у Маликова. Было и еще одно, совсем пугающее обстоятельство. Если его арестуют, из него выбьют показания на Малу и Кена. От одной мысли о том, какие методы могут применить головорезы Маликова, чтобы вырвать признание, он покрывался холодным потом. Уортингтон отлично понимал, что в их лапах превратится в вопящий от боли источник информации. И Дори об этом знает. Он ненавидел Дори. Уже при первой встрече он понял, что Дори ему не доверяет. Шеф ценил Малу и Кена. Так как же он поступит с Уортингтоном?

Сидя на унитазе и разгоняя сигаретный дым тонкими пальцами, англичанин приходил в отчаяние от этих мыслей. Конечно, Дори пошлет киллера, чтобы ликвидировать его. Просто и ясно. Мертвые никого не выдают. Значит, сейчас за ним охотится не только Маликов, но и люди Дори.

Раздался стук, он отворил дверь ванной комнаты.

– Я готова, – сказала Мала.

Уортингтон вскочил, покачнувшись, со своего недостойного сиденья. На Мале было простое голубое платье, и выглядела она потрясающе. Он ощутил дрожь желания, впился в нее глазами, но тут же, сделав усилие, взял себя в руки.

Уортингтон вынул из кармана конверт.

– Здесь деньги для Власта, держи, – сказал он. – Только, ради бога, не потеряй. Пленку и паспорт взяла?

– Да.

Она сунула конверт в сумку и направилась к выходу. Он проводил Малу взглядом, любуясь ее стройной фигурой.

– В холодильнике есть кое-что, если проголодаешься, – сказала она на прощание.

– Спасибо. И смотри, нет ли слежки.

Мала бросила на него быстрый взгляд. Она понимала, что необходимость жить бок о бок волнует его. Она была уверена, что Уортингтон сумеет сдержать свои порывы, но все-таки беспокоилась: чем раньше он исчезнет, тем лучше для них обоих. Сама она никаких чувств к нему не испытывала. Только смущение и неудобство от совместного проживания.

– Хорошо, буду поглядывать, – ответила она.

До Целетной улицы она добиралась пешком минут двадцать.

Дойдя до дома, где жил Власт, Мала вошла в парадное и начала подниматься на пятый этаж. На третьем остановилась и поглядела через окно вниз, во двор-колодец. Убедившись, что там никого нет, взбежала на пятый и позвонила.

Сначала было тихо, потом дверь отворилась. Перед ней стоял чрезвычайно толстый старик в серой фланелевой рубашке и запачканных черных вельветовых брюках. Клочья волос, торчащих из-за ушей, были совершенно седыми. Маленькие глазки, нос кнопкой и двойной подбородок делали его похожим на голливудских комиков.

– А, добро пожаловать! – приветствовал он гостью и поклонился. – Давненько не появлялась у меня в гостях такая симпатичная барышня.

Он повернулся и заковылял в сторону маленькой гостиной, серой от пыли. Там стояли два сломанных кресла и стол; на стене висел истертый ковер.

– Жена у меня умерла, – сказал старик, смахивая пыль с одного из кресел, и тут же добавил: – Какое миленькое у тебя платье. Жалко будет, если испачкается.

Он прошел, переваливаясь, в другой угол комнаты, взял газету – это была «Утренняя звезда» – и постелил ее на кресло.

– Вот так-то лучше. Теперь платье не испортишь. Садись, пожалуйста!

Мала села и сразу вытащила из сумки конверт с деньгами, кассету с пленкой и паспорт. Однако тут же замерла: она вдруг увидела, что правая рука старика забинтована.