Владимир Гриньков: Только для мертвых

Пятнадцать миллионов долларов. Воронцов скользнул взглядом по цифре – в ней было много нулей – и едва сдержался, чтобы не улыбнуться самодовольно. Ленард Бэлл, похожий на примерного школьника в своем аккуратном синем костюме и таких же аккуратных очках, сидел напротив, демонстрируя кротость. Он уже поставил свою подпись под контрактом.

Воронцов размашисто расписался, еще раз посмотрел на сумму контракта. Он впервые в жизни распорядился такими деньгами.

– Ну, поздравляю! – пробасил сидевший рядом с Бэллом Богдан и хлопнул англичанина по спине своей широкой тяжелой ладонью. – Живи, Европа! Гуляй на наши денежки!

Бэлл виновато и настороженно улыбнулся. Он так и не успел привыкнуть к богдановским манерам. Чтобы сгладить неловкость, Воронцов пожал англичанину руку и с чувством произнес:

– Поздравляю! Но это только начало нашего сотрудничества, мистер Бэлл.

Англичанин опять заулыбался и закивал головой.

– Ему нравится, – сказал простодушно Богдан. – Еще бы не нравилось – пятнадцать миллионов «зеленью» как с неба упали.

Жаргонные словечки были не очень понятны англичанину, он обернулся к Богдану, глядя на того недоумевающе, и это позволило Воронцову незаметно погрозить Богдану кулаком за спиной Бэлла.

– А чё? – оскорбился тот. – Я что-то не так сказал?

Но надолго расстраиваться он не умел и через минуту уже заигрывал с воронцовской секретаршей Светочкой, которая принесла в кабинет шампанское и фужеры. Светочка всегда очень страдала, когда в кабинете находился Богдан, и в этот раз все было как обычно. Пока Воронцов разговаривал с Бэллом о том о сем, Богдан успел ущипнуть девушку и даже пытался усадить ее к себе на колени, отчего произошел некоторый шум. Бэлл оглянулся, и опять из-за его спины Воронцов показал Богдану кулак. Пунцовая от смущения Светочка выпорхнула из кабинета.

– Поднимаешь волну, Богдаша, – пропел с доброй улыбкой Воронцов. – Не на свое заришься.

Бэлл опять ничего не понял. Слова все были русские и вроде бы ему знакомые, но он никак не мог уловить общий смысл.

– Выпьем! – предложил Богдан.

Он разлил шампанское по фужерам. Бэлл с фужером в руках никак не смотрелся. Хотелось спросить о его возрасте – не рановато ли молодой человек прикладывается к спиртному. Богдан рядом с ним выглядел человеком пожившим и видавшим виды.

– За нашу сделку! – провозгласил Воронцов. – За партнерство!

– И за здоровье королевы! – вдруг вспомнил Богдан. – Ленард, ты королеву свою видел?

Бэлл кивнул с обычным выражением виноватости на лице, словно за королеву ему было неловко.

– Она мне как-то не глянулась, – объявил Богдан. – Приезжала к нам, видел я ее по телеку. Ничего особенного. У меня соседка точно такая же, на лавочке все время сидит. И чего вы носитесь с ней?

Бэлл терпеливо слушал. Богдан за эти дни стал для него досадной неизбежностью, от которой было невозможно избавиться. Это надо просто перетерпеть. Дождаться обратного авиарейса до Лондона, и только тогда можно будет укрыться на родном туманном острове от этого невыносимого русского.

– А вот Тэтчер у вас – это да! – проявил познания Богдан. – Вот ее я уважаю. Классно она вами командует.

– Она уже не командует, – буркнул Воронцов.

– Почему? – изумился Богдан.

– У них другой премьер. Уже давно,

Бэлл кивнул, подтверждая.

Богдан опечалился. Воронцов использовал возникшую паузу для того, чтобы повторить свой тост. Вновь выпили шампанского. Бэлл, правда, до конца не допил, но тут Богдан всполошился и заставил англичанина осушить фужер.

– Теперь водочки, – оживился Богдан.

Бэлл опять виновато улыбнулся и протестующе замотал головой.

– В Англии будешь командовать, Ленард, – сказал ему Богдан. – А здесь мы сами знаем, что делать. Все должно быть по-человечески.

Через пять минут на столе стояли три бутылки «Кремлевской», баночное пиво «Хольстен» и закуска – тонко нарезанные ломти копченой колбасы. На Бэлла было больно смотреть. Он совсем побледнел.

– По чуть-чуть, – сказал успокоительно Воронцов. – Нам необязательно пить все, Ленард.

Богдан при этих словах хмыкнул. Он уже сбросил пиджак, и его ярко-оранжевые подтяжки пламенели на синем фоне рубашки.

– Мы же теперь компаньоны, Ленард, – сказал он. – Посидим, покалякаем. Ты нам про Англию расскажешь. Житуха у вас, я слышал, ничего. А? Вот только туманы…