Александр Тамоников - Пропуск с красной печатью

– Не волнуйтесь, Геннадий Акимович. Мы понимаем, что вы переживаете за семью. Все в порядке, второй раз сюда мы на вашей машине не приедем.

– Да, спасибо… – Гароцкий прокашлялся и начал съезжать к обочине. – Я предлагаю это место. Справа хороший лес, за ним заповедная зона, никаких населенных пунктов. Синюшкина балка – на севере, это большой овраг, он мешать не будет. Как видите, в дорогу вливается проселок, он петляет по лесам, мимо заброшенной деревни, на нем целый день можно не встретить ни одной машины…

– Не останавливайтесь, съезжайте, – приказал Гальский, – посмотрим, что за лежбище вы нам уготовили.

Пикап свернул с обочины, переползая через кочки. Качество дороги Гальского не волновало, куда занятнее было окружение. А антураж был весьма любопытен. Короткую дистанцию до леса украшали канавы, косогоры. Колея поросла сорняками – дорогой пользовались редко. Опушку окружали непроницаемые кусты, за ними идеально пряталась машина. Универсал, на котором прибыла группа, имел пару секретов: во-первых, на нем стоял форсированный двигатель, привод был на все четыре колеса, во-вторых, клиренс менялся механическим приводом, и при необходимости «пузотерка» превращалась во вполне приличного «проходимца». Пикап въехал в лес. Майор приказал Гароцкому поставить машину за кусты и оставаться в салоне. Диверсанты выбрались наружу. Местечко реально оказалось неплохим. В округе – никого, только машины на дороге. За кустами получалась неплохая позиция. До дороги метров семьдесят, но никто не мешает подобраться ближе, используя маскировку и складки местности. Небольшое неудобство – машина пойдет по дальней полосе, но и с этим можно смириться, ноги есть. Диверсанты стояли на опушке, наблюдая за дорогой. Их никто не видел. «Нужно проработать детали», – подумал майор. Он достал телефон, произвел несколько снимков. Запечатлел поляну за спиной, окруженную кустами, буераки перед дорогой. Везти сюда группу неразумно, пусть работают «удаленно».

– Что скажешь? – повернулся он к Тарасу.

– Нормально, – кивнул Бредун. – Главное, не пропустить объект. И чтобы не возникло чего-нибудь непредвиденного. Объект увидим метров за четыреста – надеюсь, нам сообщат о его приближении?

– Должны, – кивнул Гальский.

– Двое с «РПГ» подползут к дороге. Бьем по колесам, по дверям. Полностью сжигать тачку не резон, груз потеряем. Двое с «калашами» отсекают посторонних и конвой, двое изымают груз. Потом все к лесу, грузимся в машину. Один за рулем, один «на стреме». Проблем по работе не вижу, Виктор Михайлович. Проблема – в отходе. Будет ли Сердюк? Где он сможет нас перехватить? До «Закусино» – больше восьмисот километров по вражеской территории. У них спецназ, армия, спецслужбы. Нужно проверить, куда ведет дорога, проехать по ней, рассчитать время движения. Что будем делать, если пропустим конвой?

– Вешаться будем, – проворчал майор. – Что за глупые вопросы, Тарас? Падаем на хвост, «пасем» до очередного подходящего местечка. Но такой сценарий рассматривать не будем, он чреват. Работу надо завершить именно здесь. Пошли в машину, прокатимся по лесу, посмотрим, в какие концы ведет дорога.

– Подожди, Виктор Михайлович, – Бредун как-то замешкался, покосился на пикап за спиной, – есть еще один вопрос. Что делать с Гароцким после того, как сделаем работу? Не опасно оставлять его? В спецслужбах не дураки, понимают, что не все беженцы одинаково безвредны. Пока причины не было – Гароцкого не трогали. А теперь могут тронуть…

– Надуманно как-то, Тарас… – Гальский невольно задумался. – Этих беженцев в Подмосковье, как собак нерезаных. К тому же на Гароцкого им нужно выйти в течение дня, пока мы не перешли кордон, а это в принципе нереально. И если принимать к нему меры, то не после акции, а ДО – мы не будем возвращаться в Ключевой. Не знаю, Тарас, уточню, поговорю с Бородко. Гароцкий хоть и пугливый, но хлопчик наш, не дело разбрасываться полезными кадрами. Лучше скажи, что делать с его дочкой?

– Не парься, майор, девчонка, может, и оторва, но такая не предаст, – хмыкнул Тарас.

– Не в том дело, что не предаст, – проворчал Гальский. Что-то не давало ему покоя, когда он думал об этой девчонке. – Ладно, разберемся. Пошли в машину, проедем по маршруту.

Гароцкий словно чувствовал, что говорили о нем. Кусал губы, сжимал баранку так, что побелели костяшки пальцев. Дорога змеилась по лесу, вгрызалась в глубь массива. Иногда открывались поляны, заросшие клевером, подступал обрыв, с которого свешивались бороды дерна. Потом опять подступали деревья, окружали дорогу, висели над головой. Ехали так минут десять, пока за зарослями не открылась развилка – дорога делилась на две, убегающие в разные стороны и теряющиеся в лесу.