Сергей Соболев - Последний бой

Андрей с новыми силами принялся долбить могучего вайнаха, но тот стоял как глыба, даже мощный удар о барную стойку не вырубил его с концами, лишь только губы ему расквасил, да еще, может, пару-тройку зубов вышиб.

Все закончилось резко, как и затеялось: Султыбеков что-то громко крикнул, потом вместе с верзилой и еще одним уцелевшим чеченом они стали активно смещаться к парадному, к выходу, мимо Лешего, который, проявив разумную сдержанность, не стал более никого валить. А может, у него просто патроны кончились, а ставить запаску на глазах у этих поджавших хвост, но все же опасных волков он не захотел...

Андрей, взяв за руку Федора, потащил ее за собой к двери служебного хода, за которой минуту назад скрылись Захаржевский, Саша и двое прикрывавших их людей.

Одно он знал точно: этот вечер надолго запомнится многим, а драка с чеченами в местном ресторане наверняка станет в Куршевеле настоящим «хитом сезона».

Серебрянского сначала вывезли на загородный объект. Там его осмотрел врач, который в целом остался удовлетворен физическим и моральным состоянием вызволенного только что чиновника — могло быть и хуже, намного хуже...

С Аркадием Львовичем попытались переговорить двое мужчин в штатском, но тот уснул в самом начале их так и не состоявшейся беседы: после нескольких подряд суток без сна, после всех стрессов и чудовищных потрясений теперь, когда самое страшное, как ему казалось, осталось позади, он вырубился, провалился в бездонный омут сна.

Серебрянскому дали поспать ровно восемь часов.

После побудки он принял еще раз душ, побрился, переоделся в нормальный цивильный костюм, выпил чашку кофе, с аппетитом позавтракал.

В девять утра на объект, где его держали, приехали прокурор Нечаев и полковник ГРУ Шувалов.

Серебрянский, хотя и не знал прежде никого из них лично, бросился обнимать сначала спецпрокурора, а потом, всхлипывая от переполнявших его чувств, полез с объятиями к заместителю Мерлона.

— Спасибо, дорогие... родные мои! — вытирая глаза носовым платком, сырым голосом сказал Аркадий Львович. — Я знал... я ни на минуту не сомневался в компетенции органов!.. Я от всего сердца хочу поблагодарить наши правоохранительные органы...

— Одну минуту, Аркадий Львович, — сказал прокурор Нечаев, доставая из своего портфеля какие-то бумаги.

— ...Особенно руководство тех спецслужб, которые участвовали в операции по моему освобождению... и все наше политическое руководство... и лично главу нашего государства...

— Гражданин Серебрянский! — вставая во весь рост, сухо произнес прокурор. — Вы обвиняетесь в преступных деяниях по шести статьям Уголовного кодекса Российской Федерации!

— Ч-что? — растерянно произнес чиновник. — Н-не понимаю...

— Обвинение вам будет предъявлено позднее, но в установленный законом срок! — Нечаев вытащил из папки одну из бумаг и продемонстрировал ее ошеломленному таким поворотом событий Аркадию Львовичу. — Учитывая тяжесть преступлений, в совершении которых у нас есть все основания вас подозревать, мера пресечения избрана соответствующая: арест и содержание под стражей!..

Только сейчас Серебрянский понял, почему в комнате, где протекала эта их беседа, находится врач: эти люди опасаются, что новость, которую ему сообщили, может подействовать на него самым тяжелым, угнетающим образом.

Что он может лишиться сознания или его даже хватит удар... Вот и решили подстраховаться на всякий пожарный.

«Вот попал, так попал, — с тоской подумал Серебрянский. — Из огня, да в полымя... Что ж мне так не везет в последнее время?..»

— Я прошу устроить мне экстренную встречу с кем-нибудь из высокого руководства, — после минутного размышления, сказал Аркадий Львович. — На уровне Генпрокурора... директора ФСБ... или помощника президента страны...

— А с Папой Римским вы не желаете встретиться? — поинтересовался Шувалов. — Или вам сразу устроить встречу с руководством Всемирного еврейского конгресса?

— Я требую адвоката! — опомнившись, фальцетом произнес Аркадий Львович. — Пока ко мне не допустят адвоката, я... я отказываюсь отвечать на любые вопросы! Я... я...

Серебрянский бурно разрыдался; к нему сразу же подошли врач и Шувалов; медик, набрав в шприц из ампулы три кубика бесцветной жидкости, сделал разволновавшемуся чиновнику поддерживающий укол.

Минуты через две или три Аркадий Львович успокоился, а еще спустя короткое время в помещение для допроса вошел статный сухощавый мужчина лет сорока пяти, одетый в добротный костюм, в очках с дымчатыми линзами, надежно маскирующими его взгляд.