Баир Жамбалов - Оружие холода

А событие набирало оборот. «Красавчик» придавал ему ускорение.

А мужичок как сидел, уткнувшись под нос, так и сидел. Как съёжился с самого начала, так и не ушёл от такого невзрачного состояния. Совсем не товарный вид. Никак не преподнесёт себя в надлежащем виде. Был бы он более солидным и видом, и одеждой, то, вероятно, «красавчик» не повёл бы так себя, не расходился бы за пределы допустимого. А одежда на мужичке – не лохмотья, но уж больно скромна на обозрение. Как, видать, и сам обладатель. Может, он и впрямь глухой. И бровью не поведёт, и мускулы не шелохнутся.

– С тобой по-другому базарить, – «красавчик», весь преисполненный злобы и кипевшей энергии, в нетерпении пнул его в колено.

Тогда мужичок, как будто бы, отошёл от своих дум и взглянул на этого парня в зените расцвета сил. И, кажется, какая-то просьба, мольба слабой надеждой засветились в его невзрачных глазах.

– Я ведь никому не мешаю, и вам не мешаю, – ответил он, как показалось, голосом заискивающим и умоляющим.

Такое у любого может вызвать брезгливость. «Да встал бы и ушёл бы отсюда от глаз подальше, чем так…» – уже с негодованием подумал я и так же посмотрел на этого съёжившегося мужичка.

Один ли я так посмотрел? Если свидетелями игрового поля вот такого разговора молодых могли быть несколько человек, то за разыгрывающейся в данный момент сценой, готовую перерасти в какую-нибудь драму, трагедию, наблюдали теперь, примерно полвагона. И, возможно, многие из них разделяли со мной чувства и негодования, и брезгливости, и жалости к этому незадачливому, тихому мужичку. А тогда какие же чувства полыхали вот у этого парня на взлёте молодых возможностей, дарованных от природы, вот такого затейника игривистого поля? Он так и показывал силу в этом замкнутом пространстве вагона электрички. А что можно испытывать к сильному?

Ненароком я взглянул на девушку. Всё-таки моё мнение о чистоте нравственной её души подтверждалось. В глазах её открыто читались жалость и сострадание к этому человечку, её готовность хоть как-то помочь ему. А что делал полвагона, не считая меня, принявшего стартовое состояние вулканом воинственных устремлений? Безучастно, прикрывшись непробиваемым панцирем равнодушия, остальные сидели и молчали. Просыпалась ли совесть в них или она стыдливо пряталась в самых далёких закоулках души. Я видел и это, и потому брезгливость перекинулась и к ним.

А «красавчик» находился на вершине. По крайней мере, в этом замкнутом пространстве он чувствовал себя королём. Он может всё и будет всё по его велению. Он так хочет. Но знает ли он, что через секунды я сдвину его с трона. Хотя, как знать. Их двое. На этого мужика захудалого я и не рассчитывал.

Где-то что-то щёлкнуло. Я сидел поблизости и услышал это, потому что я был взвинчен духом и потому внимателен, что слух и мог уловить всякий звук. Вряд ли остальные слышали это. Но вот что за звук, так и не разумел.

Мужичок, странное дело, выпрямился. "О-о, не всё человеческое утерял этот человечек. Хоть есть какая-то капля", – мгновенно посетила меня вот эта мысль, дающая надежду, что, возможно, не один я буду против двоих. Все ли заметили эту едва уловимую метаморфозу? Но кто сидел рядом, наверное. Тень, возможно, любопытства пала и на «красавчика». На миг прервался.

А, может, сцена действия предполагает…

В данном течении времени невзрачный мужичок держал правую руку в кармане. Я заметил это, но мысль ещё не сформировалась. А дальше…

Одномоментное движение, как молния! Взметнулась рука из кармана. Словно камень, выпущенный из пращи. И также молнией отразился свет клинка от вечерних ламп. Одномоментное движение, как молния! И застыло остриё клинка в миллиметре от глаза. От зрачка глаза. «Красавчик» невольно, инстинктивно подался назад, к спинке сидения, клинок последовал за ним и застыл на том же расстоянии. Затем сократил и это расстояние. Холодный, острый клинок коснулся зрачка. Вздрогнули невольно веки. Вздох изумления прокатился по вагону. Изумлению имело место быть.

А сцена действия в этот момент застыла. Онемевший от неожиданности «красавчик». Да и его товарищ тоже. И девушка тоже, и все остальные тоже. Главный виновник такого состояния – мужик, про которого теперь не скажешь, что невзрачный мужичок, с вытянутой вперёд рукой, которую довершал нож, острый клинок.

А про нож можно сказать особо. Он представлял собой настоящее произведение искусства. Ручной отделки – это точно. Узор, несущий смысл неизвестно чего. Остриё чуть выгнуто. На верхней, тупой стороне крюк. Само лезвие, как бритва. Ну, точно нож диверсанта, десантника, морского пехотинца или ещё кого-то из этой плеяды. А может, из мест не столь отдалённых. Кто знает, кто знает. Скорее нож откидной, про это я догадался. Где-то что-то щёлкнуло. В кармане. Вот откуда был тот странный звук. Но и это не всё.