Александр Полюхов - Афганский исход. КГБ против Масуда

— Бросай курить, Ян.

— Никак не получается.

— Хочешь, Степан прочтет лекцию?

— Не, сам могу. Зачем пожаловал?

— Надо быстренько поднять сведения по нескольким городам в СССР. Журнал готовит обзор по оборонно-промышленному комплексу.

— Какие города интересуют?

— Новосибирск, Омск и Чита.

— Завтра к обеду подготовлю обзор.

— Волшебник. Давай накормлю ланчем за услугу. Помнишь корейский ресторан «Ариранг»?

— Да. Скажем в два часа?

— Подходит. Я полетел, а то Степан голоден, вот-вот кожу на сидении жевать начнет.

Оперработник назвал три города, чтобы прикрыть интерес именно к Омску. И не стал доставать из багажника блок сигарет «Принс», купленный дешево в посольском кооперативе, чтобы не увидели коллеги Яна. Завтра презент будет уместно вручить как «компенсацию за содействие». Разведчик пользовался обтекаемыми формулировками, избегая называть вещи истинными именами. Не плата, а компенсация, не деньги, а сигареты. Удивительно, как много дают люди, если не считают, что совершают нечто противозаконное. Причем почти бесплатно. Блок сигарет в шведском киоске стоил в десять раз больше, чем в кооперативе. Вместе с ланчем 200 крон на круг.

Адмирал мурлыкал, читая телеграмму из Швеции.

«Тов. Симонову

1. Отправка грузовиков намечена на 28 сентября, расчетное время прибытия на базу «Совавто» в Москве — 30 сентября. Прошу доставить груз на аэродром.

2. Прибываю с «Цельсием» и «Н» 30 сентября. Прошу тов. Чудова организовать работу с гостями по согласованному плану.

3. Встреча с «Т» прошла ожидаемым образом. Он передал паспорт, данные своего руководителя, прозрачно намекнул на истинную профессию «Н». Есть перспектива дальнейшей разработки «Т».

4. Сообщите дату вылета из Москвы.

Григ».

«Операция развивается четко, — потирал руки замнач разведки. — Направим в воскресенье гуманитарку в Баграм, а «пакет» — в понедельник. Правда, по «приложению» ясности нет. Надо доложить Старику».

— Стокгольмский груз прибудет в пятницу. «Григ» получил шведский паспорт, прилетает с гостями в тот же день.

— Хорошо, а то на меня давит Старая площадь. «Пакет» готов?

— Готов к обработке.

— Как получишь подтверждение о пересечении конвоем нашей границы, начинай обработку. Прием шведов организован?

— Так точно. Осталось решить вопрос с «приложением».

— В Байкальске закончили изделие?

— Закончили. Спецборт доставит прямо в Афганистан.

— Отправляй после прибытия компании и «пакета» в Баграм. Грига не информируй. Пусть узнает уже в Афганистане. Цельная картина известна только нам двоим.

— Частично будет знать сопровождающий из Байкальска.

— Он после завершения операции станет не нужен.

— Даже так?!

— Не время миндальничать, Адмирал. Слишком многое поставлено на карту.

Вернувшись к себе, замнач разведки написал ответ:

«Тов. Григу.

Прибытие 30 сентября разрешаю. Встреча подготовлена. Вылет из Москвы — вечером 2 октября. «Т» представляет интерес на перспективу.

Симонов».

Через помощника Адмирал позвонил в Байкальск-4. Так назывался закрытый городок в 30 км от Омска, где в тайге был спрятан п/я 9817654. Чтобы запутать противника, «хитрые» названия применялись широко и не имели ничего общего с топонимикой места размещения. Даже через коммутатор оперсвязи соединение произошло не быстро: «Абонент на проводе, извините за задержку, — сказал Макашвили.

— Здравия желаю, товарищ адмирал!

— Добрый вечер. Или у вас уже ночь?

— Третий час.

— Тогда коротко. Изделие готово?

— Полностью. Осталось погрузить в машину.

— Грузите. Готовность к убытию — три дня. Сопровождающего подобрали?

— Так точно. Проверенный сотрудник.

— Женат? Дети есть?

— Семейный.

— Отбой. Выберите одинокого. Вам ясно?

— Так точно. Будет исполнено.

— Лично проследите за погрузкой в машину и на аэродроме. Сообщите мне после вылета.

— Есть.

— Без ошибок, майор.

«У начальников в Москве, — абоненте Байкальске-4 вытер о мундир вспотевшую ладонь, — вечно семь пятниц на неделе. Только по блату оформил приятеля в загранкомандировку, казавшуюся выгодной и неопасной, как новая вводная. Похоже, шансы сопровождающего на спокойную поездку невелики. Кого же послать? Может, Каца? Надоели его опоздания и недовольство. Одинокий. Не жалко. Тот еще кадр».

Стурстен погружался в меланхолию, наплывавшую скучными волнами, отрезая положительные раздражители. Уве давно смирился с привычкой грустить и переживать на пороге нового серьезного дела. Не радовала даже завтрашняя отправка каравана. Внимание концентрировалось только на негативе: с Ритвой непросто, МИД молчит, Алехин командует. Оставалось ждать хороших новостей или попытаться развлечься. Решил почитать русскую справку.