Сергей Анисимов - Дойти и рассказать

В стране сейчас происходило чёрт знает что – даже в сотнях километрах от Волгограда кавказцев на улицах клали лицом вниз, кое-где произошли случаи расправы над ни в чём, в общем-то не повинными людьми. Чуть ли не по всей стране бандиты воспользовались моментом для очередного наступления на зоны влияния «кавказских» преступных группировок – и искренне удивлялись отсутствию «патриотической» поддержки со стороны работающих по усиленному режиму органов охраны правопорядка, не разбираясь, «валивших» всех при малейших признаках сопротивления.

В Москве, где милиция и так-то отличалась патологической ненавистью к брюнетам, второй день не выходящим из наряда сержантом, озверевшим от того, что «хачик» смеет что-то говорить вместо того, чтобы сразу лечь в лужу и изобразить заискивающий вид, был убит профессор Ереванского университета. Пожилому человеку, прибывшему в столицу в самое неудачное время на какой-то спонсируемый мэрией конгресс, хватило одного удара резиновой дубинкой по темени. Умер он сразу. Чуть ли не половина газет страны перешла буквально на крик, требуя от правительства с одной стороны, немедленно обеспечить безопасность населения, а с другой – прекратить беспредел правоохранительных органов. «Новая Газета» прямо объявила, что взрывы в Волгограде организованны именно ФСБ – для того, чтобы использовать дестабилизацию обстановки в своих интересах: в частности, для ещё большего увеличения своей доли в финансировании бюджетом силовых ведомств.

Всего этого вместе взятого было достаточно для того, чтобы находящемуся в самом удобном месте подразделению специальной разведки ГРУ ГШ была спущена такая же команда, как и всем остальным – «фас». Контакт предателя должен был взят, доставлен и расколот к утру. Сам предатель – к вечеру следующего дня. Его контакты и диверсионная группа – немедленно после этого. При этом многие почему-то на сто процентов были уверенны, что именно так всё и произойдёт. Полковника, как всякого реалиста, это одновременно и поражало, и бесило.

На последнем этапе, то есть уже добравшись до диверсантов, можно было и не церемониться – но как раз сейчас собственно огневая мощь никакого значения не имела. После того, как в расположение батальона отдельными не привлекающими внимания командами прибыли ещё человек пятнадцать из состава отряда, полковник мог бы сформировать вторую группу – в конце концов, все они были офицерами-спецназовцами. Но ни это, ни допустимый по его полномочиям подъём «в ружьё» всего личного состава десантно-штурмового батальона, от писарей до хлеборезов, ни к чему хорошему бы не привёл. Опыт и годы диверсионных и антитеррористических операций пронумерованными и каталогизированными слоями сложенные в мозгу побитого жизнью полковника спецназа на подобную вводную давали однозначный ответ: труп Усама со множественными огнестрельными ранениями, оборванная цепочка к предателю, – и то, что всё нужно будет начинать сначала.

Николай как раз с высоты второго этажа штабного домика разглядывал происходящее во дворе, когда в дверь после короткого стука вошёл «Гиви».

– Привет, – поздоровался тот. Глаза у него были серьёзные.

– Добрый день, – Николай слез с подоконника и принял позу «вольно» в ожидании того, что ему могут сказать. В том, что это связано с непонятным оживлением в расположении части и переданной ему часа два назад просьбой никуда не выходить из комнаты, он не сомневался.

«Гиви» сначала оглянулся на дверь – плотно ли та закрыта – и только потом сел, показав жестом садиться и Николаю.

– Значит так… – негромко начал он. Неуверенность в его голосе звучала только одну секунду, потом это прошло. – У меня очень мало времени, пять минут. Только поэтому я не буду рассусоливать и изображать психологические подходы. Ты парень сообразительный, сам за меня там додумывай, что надо…

Николай ждал, машинально прокручивая кисти рук в паре упражнений «на растяжку».

– В общем, сегодня к вечеру мы идём в то село, откуда вы пришли. Вытаскивать твоих друзей и, если повезёт, этого Усама. Так сложилось, что это нужно именно сегодня. Нам отчаянно нужен человек, который знает Усама в лицо, и не перепутает его ни с кем другим, который покажет все дома и подходы не просто на схеме или фотопланшете, а ткнет пальцем. Ты… – он посмотрел в лицо студента с каким-то странным выражением в глазах, – Ты пойдёшь с нами? Это надо…

Николай помолчал, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Ничего особенного не происходило. Собственно, именно такого предложения, хотя может и высказанного в другом стиле, он ожидал все последние дни.