Станислав Вторушин: Посланец (сборник)

Беспалов не знал, что час назад колонна БТР, выдвигавшаяся к ним, чтобы занять тот самый перевал, с которого он только что вернулся, попала в засаду и ее сейчас как в тире расстреливают из гранатометов боевики. Они прихватили колонну в узком ущелье, подорвали первую и последнюю машины и таким образом лишили солдат маневра. Колонну должны были охранять с воздуха вертолеты. Но в Ханкале, где базировалась авиационная часть, для боевых машин не оказалось керосина. То ли по разгильдяйству, то ли преднамеренно. В последнее время Барановский постоянно ловил себя на том, что о каждом их передвижении задолго до его начала узнают боевики. Налицо была не просто утечка информации, а самое обыкновенное предательство. Кто-то получал за это большие деньги. Но этот кто-то находился так высоко, что отсюда, из горного ущелья, до него было все равно, что до Господа Бога. В распоряжении Барановского был всего батальон, он хотел послать на выручку колонне хотя бы одну его роту, но ему запретили это делать, сказав, что колонну выручат и без него. Но Барановский знал, что не выручат, и начал возмущаться.

– Водка у тебя есть? – в ответ на его возмущения спросили в штабе дивизии.

– Есть. А что? – не поняв, смутился Барановский.

– Выпей стакан и успокойся. Не суетись. Все сделаем без тебя.

Барановский выпил не стакан, а целую бутылку. Странно, но хмель даже не ударил в голову. Он ждал последних сообщений о колонне, постоянно поглядывая на рацию. Но она равнодушно молчала. И полковник понял, что выходить на связь там уже некому. В это время и появился в палатке Беспалов.

– Чеченец, говоришь, сказал? – повторил Барановский и поднял на Алексея тяжелый взгляд. – А в честь чего это он решил так услужить нам?

Беспалов хотел рассказать о том, как ходил в селение осматривать больную девочку, но понял, что именно этого делать сейчас не следует. Рассказ вызовет только лишние подозрения.

– Старик боится, что если банда займет село, а мы начнем выбивать ее, больше всего пострадают мирные чеченцы, – сказал Беспалов. – Мы разрушим их дома.

– Раньше им надо было заботиться об этом, – отрезал Барановский.

– Значит, на перевал мы никого не пошлем? – Беспалов снова ощутил неприятный запах винного перегара, шедший от полковника.

– А если твой чеченец заманивает нас в ловушку?

– Надо учитывать и это, но мы всегда должны быть готовы к отпору, – сказал Беспалов.

– Мы-то должны, а вот наверху считают, что никто никому ничего не должен. – Барановский начал искать пальцами пуговицу на воротнике и, не найдя ее, опустил руку. – Иди, я все понял.

– Куда я должен идти? На перевал? – спросил Беспалов.

– Иди, отдыхай, – махнул рукой Барановский.

Беспалов ушел в свою палатку, лег на кровать и закрыл глаза. В голове стучало одно: «Надо как можно скорее бежать из этой армии. Она уже давно не знает, кому служит и кто ею командует». Он подумал о ребятах, оставшихся на перевале, и у него заныло сердце. Если не пришлют подмогу, они все останутся там.

Уснул Беспалов только перед утром, но почти сразу же его разбудил топот и крики снаружи. Он вышел из палатки и увидел, как на плац с оружием в руках выбегают солдаты и торопливо строятся в одну шеренгу.

– Что случилось? – спросил Беспалов пробегавшего мимо комбата Селуянова.

– Боевики на перевал вышли, – бросил Селуянов и заспешил в голову шеренги.

Беспалов растерянно посмотрел вокруг, поняв, что о нем просто забыли.

– Я с тобой, – крикнул он Селуянову и побежал вслед за ним.

Эхо в горах отзывается особым звуком, стрельба в ущелье разносится за несколько километров. На перевале шел бой, выстрелы с оттяжкой, словно огромная плетка, сухо стегали склон горы. Боевики обошли наблюдательный пункт, перевалили вершину и скатывались к селу. Маленькие черные точки человеческих фигурок, словно муравьи, спешили вниз под укрытие леса. По ним стреляли, и Беспалов понял, что кто-то из наших солдат еще жив.

Он так торопился к своему наблюдательному пункту, что несколько раз упал, ободрав ладонь и больно стукнувшись боком о затвор автомата. Ладонь кровоточила, два ребра ныли, но Беспалов, прижимаясь телом к самой земле, все бежал и бежал к спасительной скале, способной закрыть его от непрерывного автоматного огня, который вели боевики. Выстрелы неслись со всех сторон, и он не мог понять, отстреливаются ли еще его ребята или огонь ведут только боевики. Оказавшись всего в одном броске от скалы, Беспалов крикнул: «Глебов!», и это было последнее, что он запомнил в тот день. И еще запомнил выскочившую из кустов овечку с тонким сыромятным ремешком на шее, стремительно поскакавшую вниз по склону, туда, откуда раздавались оглушающие выстрелы. Беспалов словно наткнулся на невидимую стену, с разбегу налетев на которую, тут же упал на каменистую землю.