Валерий Горшков - Кобра

На перроне Центрального вокзала я был за полчаса до отправления поезда. Едва открылась дверь вагона, я показал знакомой уже проводнице обратный, билет, бодро вошел в вагон и, убедившись, что в коридоре ни души, первым делом заглянул в открытое настежь служебное купе. Моей целью были гранки – специальный ключ для открывания и закрывания дверей. Это была своеобразная лотерея, так как у меня имелись все шансы остаться с. носом, даже успев до отхода поезда пробежаться по всему составу и заглянуть во все купе стоящих на перроне проводников в поисках стандартной вагонной отмычки. Облом предусматривался изначально, поэтому в боковом кармане моей дорожной сумки лежали специально купленные для дела крохотные плоскогубцы.

Но мне повезло – я обнаружил связку из трех гранок лежащей на столике; Недолго думая, я сунул ее в карман куртки, забросил сумку на свое место в последнем купе и, как ни в чем не бывало, вышел на перрон уже с сигаретой в зубах. На этот раз я не стал мозолить взгляд курьера и его охранников и отошел чуть в сторону от вагона СВ. Словно я и не в «люксе» еду вовсе.

Минуты утекали одна за другой, а моих старых знакомых все не было видно. Я начинал нервничать и уже почти впал в депрессию, но тут в дальнем конце перрона появились наконец-то три долгожданных силуэта. Один поменьше, в центре, и два, более внушительных, – по бокам. По мере приближения группы я заметил, как разительно изменились их лица и манера двигаться. Они все были сосредоточены, напряжены и готовы к любой неожиданности. А кейс, пристегнутый к запястью блондина стальным наручником, явно стал тяжелее. Следовательно, деньги – огромные деньги! – находились там, внутри. Фактически – на расстоянии вытянутой руки. Катя, маленькая хитрая бестия, во всем оказалась права!!!

От осознания факта, что я являюсь одним из четырех среди сотен толпящихся на перроне отъезжающих и провожающих, кто точно знает, что именно лежит внутри этого чемоданчика, мне стало слегка не по себе. Хотя вполне может быть, что сосущее ощущение в желудке – всего лишь следствие продолжительного стресса и огромного количества выкуренных за последние сутки сигарет. И одному богу известно, сколько «Парламента» мне еще предстоит превратить в дым на обратном пути, который обещал гораздо больше адреналина, чем муторное, но безобидное путешествие до Риги, куда курьер Браташа вез только запертый в кейсе воздух родного города.

Подождав, пока блондин, Жук и громила с квадратной челюстью скроются в тамбуре, я взглянул на часы. До отправления «Балтики» оставалось все го две минуты. Пора было занимать место согласно купленному билету. Едва я поставил ногу на ступеньку, как вагон громыхнул и дернулся. Несколько стоявших на перроне пассажиров в панике ломанулись к вагону. Впрочем, как сразу выяснилось, это было еще не отправление – просто к составу с опозданием присоединили тепловоз…

Я проскользнул мимо взобравшейся в тамбур проводницы, прошел по коридору и устроился в своем купе возле окна, краем глаза рассматривая своего попутчика. По всему было видно, что этот седовласый почтенный господин в дымчатых очках и с прямо-таки кричащей неславянской внешностью был солидным дядькой. Может, латышский бизнесмен, а может, крупный чиновник. На его мохнатом запястье сверкали золотые швейцарские часы «Тиссо», а безымянный палец правой руки украшал аккуратный золотой перстень с ярко-красным рубином. Галстук стоил долларов двести, костюм – не меньше пятисот, а ботинки были сшиты, несомненно, на заказ в Италии. Ну, а когда почтенный муж обратился ко мне на безупречном английском и с вежливой улыбкой спросил, «дую» ли я по-ихнему, я и вовсе воспрянул духом. Я запросто мог поддержать светскую беседу о погоде, политике Бориса Похмелыча или прогнозе курса доллара по отношению к рублю, но предпочел развести руками и покачать головой. Дескать, извиняйте, баре, но мы, лужане, – люди простые, рабочие, и, как выразился бы незабвенный товарищ Шариков, академиев не кончали. Мужик кивнул и, не сказав больше ни слова, тупо уставился в окно, за которым проплывали бесчисленные огни латвийской столицы, семафоры и железнодорожные стрелки.

Примерно через час после отправления я рискнул выглянуть в коридор. И увидел стоящего напротив двери курьерского купе Сашку. Жук делал вид, что смотрит в окно, но я сразу заметил, каким пронзительным взглядом он окинул меня, едва я высунулся из-за двери. Т-а-ак. Вот и первые проблемы. А что если на протяжении всей обратной дороги бодигарды будут дежурить по очереди – один внутри, второй снаружи купе? Будь я на месте Сашки – наверняка так бы и сделал. Плохой звоночек, очень плохой…