Евгений Сухов - Связной

Два дня назад Тимофей Романцев распорядился, чтобы на поляне, где происходит радиосвязь, установили навес, под которым можно было бы укрыться от непогоды и спрятать от дождя рацию. И как в воду глядел! С утра заморосил небольшой дождь, который вскоре перерос в продолжительный ливень. Упругие струи с таким ожесточением дубасили по стеклам, словно намеревались расколотить их вдребезги. Небо заложило плотной сыростью в радиусе километров на двести, так что в ближайшие пару дней ждать улучшения погоды не приходилось.

Дождь то утихал, то вдруг начинал барабанить с новой силой. «Хорьх-108», стоявший недалеко от дома, спрятался за стену дождя, отчего его контуры выглядели размазанными. В подъезде Романцев увидел небольшого облезлого пса, изрядно продрогшего, трясущегося всем телом. Вот кому сейчас не по себе. Открыв дверцу, он плюхнулся в мягкое кресло и повернул ключ:

— Ну что, родимая, поехали!

Двигатель рассерженно заурчал на мерзкую погоду и на того, кто сейчас находился в салоне. Куда спокойнее было стоять, пусть даже под дождем, чем мчаться в неизвестность навстречу суровому ненастью. Разрезая широкими шинами лужи, автомобиль выехал на улицу. Через несколько минут подкатил к конспиративной квартире на Московской, коротко просигналил. Из подъезда с рацией в руках вышел Копылов под присмотром контрразведчиков.

— Может, переждем? — предложил он. — Льет как из ведра.

— Шутить изволите, сударь? — усмехнулся Тимофей. — Вижу, что у тебя хорошее настроение. Это неплохо! Будем надеяться, что балаган к удаче. Чего стоим? Загружаемся! Или есть желание пешком пройтись?

Покатили по мокрым улицам, разбрасывая по сторонам грязные брызги из-под колес. Через десять минут выехали из города и знакомой проселочной дорогой направились в сторону смешанного леса.

Дождь продолжал хлестать длинными тугими струями. Кроны деревьев съежились, выглядели унылыми. Повсюду чувствовалось приближение скорой осени. Трава на поляне примята, местами пожелтела, так и не сумев распрямиться от прошлых визитов. Лишь у самых деревьев она выросла по пояс, но сейчас, прибитая дождем, слегка наклонилась, будто бы в поклоне.

В самом центре поляны стоял срубленный наспех навес, продолжавший хранить запах свежеструганого дерева, — идеальное место, чтобы работать с рацией.

— Давай туда! — распорядился Тимофей, посмотрев на часы. До начала связи оставалось несколько минут.

Первым выскочил сержант Муртазин. За ним, зябко поежившись, вышел младший лейтенант Никифоров. По плащ-палатке нещадно барабанил дождь, но сам он, оставаясь сухим, чувствовал себя вполне комфортно, терпеливо подождал, пока Копылов, груженный рацией, выберется наружу, после чего закрыл за ним дверь, громко хлопнув ею. Сопровождаемый сотрудниками «СМЕРШа», Копылов зашагал под навес.

Тимофей неприязненно посмотрел на посеревшее небо. Обложило крепко, как бывает разве что в позднюю осень: ни одного светлого пятнышка на горизонте, нередко именно в такую погоду немцы сбрасывают десант.

Копылов, устроившись на толстом чурбане, уже распаковал рацию и вертел ручки, устанавливая ее в рабочее состояние.

— Готово, — сообщил он, продолжая вслушиваться в помехи.

Младший лейтенант и сержант стояли рядом и курили. Такое впечатление, что ненастная погода отпечаталась и на их лицах, сделавшихся унылыми. В глазах, прежде бесоватых и озорных, просматривалось минорное настроение. Казалось, что они не могли дождаться часа, когда вернутся домой, чтобы залечь до утра под толстые ватные одеяла. Придется вам потерпеть, парни: служба превыше всего!

— Передают, — оживился Копылов и, взяв лист бумаги, принялся записывать радиограмму. Когда передатчик умолк, он быстро расшифровал текст и передал написанное Романцеву, стоявшему рядом.

Тимофей прочитал текст:

«Бобру. Курьер находится в пути. С собой он везет 350 тысяч рублей. Курьер — человек надежный. Двести тысяч должны быть потрачены на расширение агентуры, а остальные — по вашему усмотрению. В этом вопросе следует соблюдать крайнюю осторожность и вербовать лишь проверенных людей. Юпитер».

— Значит, курьер в дороге, — хмыкнул он и, сложив радиограмму вчетверо, сунул ее в нагрудный карман. — Мы подготовим ему достойную встречу. А ты, значит, у нас теперь богатенький? Триста пятьдесят тысяч — это хорошие деньги!

— Что мне передавать? — не откликнулся на шутку Копылов.

— Передай, что курьера ждешь с нетерпением. И сделаешь все возможное, чтобы задержка помощи не отразилась на качестве работы, — сказал Романцев. — И еще вот что… Передай, что удалось сойтись с руководящим работником из московского железнодорожного ведомства и часть денег будет потрачена на его вербовку.