Евгений Сухов - Связной

Происходящие в отряде разногласия тревожили. А ведь представлялось, что отряд на редкость сбалансированный. Явных лидеров не просматривалось, а у самого Курченкова, несмотря на заслуги, не оказалось достаточного авторитета, чтобы повлиять на группу. В такой ситуации нужен человек, которому они доверяют, и политречами здесь не обойтись.

После некоторого колебания Рихтер фон Ризе поднял трубку. Услышав приятный женский голос, произнес:

— Это звонит штандартенфюрер Рихтер фон Ризе по очень важному вопросу. Соедините меня с адмиралом.

Канарис Фридрих-Вильгельм, руководитель абверовской разведки, был одним из немногих, кто пользовался у своих коллег непререкаемым авторитетом. Родился он в семье директора сталелитейного завода, казалось бы, что сама судьба определила ему быть промышленником, но неожиданно он предпочел карьеру морского офицера. В выбранной профессии не разочаровался, терпеливо протопав по всем служебным лестницам. Так что назначение его командующим линейного корабля было вполне заслуженно. За несколько лет до начала войны его судьба круто поменялась: он был назначен начальником военной разведки и контрразведки Германии, а еще через четыре месяца получил звание контр-адмирала.

Именно на этом посту в полной мере раскрылся его организаторский талант: Канарис создал широкомасштабную разведывательно-диверсионную сеть по всему миру. Особое значение он придавал России, войну с которой считал неизбежной. Одной из своих блестящих операций Канарис считал дезинформацию советского командования, которое всерьез полагало, что Германия готовится к нападению на Великобританию. Так что нападение Третьего рейха на Советский Союз для Сталина было полной неожиданностью.

В последние дни его можно было увидеть озабоченным. Поговаривали, что Гитлер очень негативно отзывался о провале операции «Боярышник» в Южной Африке — разведка Канариса просмотрела восстание, которое могло стоить Германии значительной части своих колоний.

Фридрих-Вильгельм Канарис был недоволен политикой Гитлера, о чем неоднократно высказывался прилюдно, и в разведке циркулировали слухи о том, что адмирал активно налаживает связи с разведкой союзников. Возможно, так оно и было в действительности: адмирал всегда ходил по самому краю пропасти. Когда-нибудь любовь к риску будет стоить ему головы.

— Хорошо, соединяю, — прозвучал мягкий голос секретарши.

У адмирала в секретариате всегда служили хорошенькие женщины. Сам Фридрих-Вильгельм, как человек восточный, будучи этническим греком и весьма маленького роста, любил окружать себя женщинами высокими, статными и непременно белокурыми. Его личная секретарша Марта была как раз из таковых. Что ж, большому человеку простительны маленькие слабости.

Еще через несколько секунд барон фон Ризе услышал спокойный низкий голос адмирала:

— Слушаю вас, барон.

— Моя группа, о которой я вам рассказывал…

— Да, я помню, на днях они взорвали железнодорожный узел на станции Нелидово. Сейчас работают в подразделении «Бранденбург-800».

— Совершенно верно, господин адмирал. Генерал-майору Пфульштайну очень повезло с ними. Группа весьма боевая и может принести большую пользу Германии. Но, как мне сообщили, в группе произошли какие-то разногласия за лидерство. Мне нужно выехать на место и принять волевое решение.

— Почему вы так печетесь о них? Пусть этим будет озабочено руководство «Бранденбург-800». А потом, мои слова носят исключительно рекомендательный характер.

— Мне кажется, что это как раз тот самый случай, когда вы можете рекомендовать. Я слишком много вложил в эту группу.

— Ваш порыв похвален. Мне рассказывали, что во время обучения этой группы в диверсионной школе вы распорядились выдать им нарукавные повязки с надписью на немецком языке «На службе немецкой армии», а также удостоверения за собственной подписью.

— От вас ничего не утаишь, господин адмирал. Я им очень доверял… Им разрешалось по средам и воскресеньям в вечернее время выходить в город. За время их учебы не было ни одного правонарушения.

— А почему бы вам не отправить вместо себя заместителя?

— Боюсь, что у него нет должного авторитета.

— Вижу, что вы и в самом деле к ним очень привязаны. На войне это большая редкость. А вы не боитесь, что это может быть западня русской военной контрразведки?

— Полагаю, что в моем случае это исключено. Группа весьма подготовлена. Радист — доверенный человек, он не стал бы меня беспокоить по незначительной причине. Дело серьезное. И потом… если бы радист находился под наблюдением русской военной контрразведки, он нашел бы возможность предупредить меня. На этот случай у нас обговорено несколько вариантов. В отправленных сообщениях я их не обнаружил. Я бы хотел выполнить еще одну задачу, на Калужском направлении есть три железнодорожных моста, имеющих для русских важное стратегическое значение. Я бы хотел их взорвать, для этого достаточно одной небольшой группы. И еще одна причина, по которой я должен отправиться в советский тыл. Нужно вывезти агента Мишанского. Он начинает нервничать, боюсь, как бы сгоряча не наделал глупостей.