Евгений Сухов - Связной

— Чего сидишь, Нестер? Поехали, не здесь же мы будем передавать.

Грузовой автомобиль свернул в лесной массив. Некоторое время он ехал по накатанной дороге, пока наконец не вывернул на светлую поляну.

— Все, прибыли! Глуши мотор, — распорядился старший лейтенант.

Автоматчики повыпрыгивали из кузова. За ними, под присмотром двух контрразведчиков, груженный рацией, спустился Марчук.

— Передавать будешь отсюда.

— Как скажете, — охотно откликнулся радист.

Четверо автоматчиков взяли в круг поляну с радистом и принялись наблюдать за тем, как диверсант привычно принялся распаковывать рацию. Наконец приготовления были закончены, и он в ожидании посмотрел на Романцева:

— Что передавать?

— Вот это, — протянул Тимофей исписанный листок. — И чтобы без глупостей.

— Я все понимаю, — заверил Марчук.

Прочитав текст, он зашифровал его и, ухватив пальцами ключ, быстро принялся набирать:

«Юпитеру. Встретились с Курченковым. Он рассказал, что после устранения Неволина Горгона вынуждена залечь на дно, чтобы не попасть под наблюдение военной контрразведки. Провели запланированную операцию на железнодорожном узле в Нелидове. Уничтожили железнодорожные пути, сожгли товарный состав с мазутом и несколько цистерн с бензином. Уничтожено руководство железнодорожной станции и около сорока человек бойцов НКВД. Во время отхода натолкнулись на отряд автоматчиков. Группе пришлось разделиться. Со мной находятся восемь человек. Где остальные, не знаем. В целях безопасности решили поменять район дислокации. Место предстоящей встречи с группой определено. Надеемся, что с ними все в порядке. Следующую радиосвязь осуществим с нового места. Нестер».

Когда радист набрал последнее слово, Романцев сказал:

— Подождем, может, будет ответ.

Прошло не более получаса, когда Марчук, вскинув голову, произнес:

— Передают.

— Записывай.

Взяв карандаш и бумагу, радист тотчас принялся наносить знаки на белый лист.

— Что там? Расшифровал?

— Да. Возьмите, — протянул он листок Романцеву.

«Нестеру. Поздравляю с успешно выполненной операцией. Дальше действовать согласно плану. Ответственный за проведение намеченных операций — Курченков. Юпитер».

Очередной радиосеанс был назначен уже на следующий день. Начиналась радиоигра, которую полковник Утехин предложил назвать «Лесник». Выслушав доклад старшего лейтенанта Романцева, он одобрительно кивнул:

— Все так… Работаешь в нужном направлении. И не забывай: главная наша задача — перехватить каналы связи немецкой разведки и работающие на нее радиоточки. Это первое… Мне тут кофе по случаю привезли, так что оцени. — Подождав, пока Тимофей сделает несколько глотков, продолжил: — И по возможности вызвать на нашу территорию опытных агентов… Где мы предоставим им самый сердечный прием. Было бы неплохо, если в их числе окажется Рихтер фон Ризе. Хотелось бы познакомиться с ним лично. Когда радиосвязь?

— Через три с половиной часа, — ответил Тимофей.

— Не так уж и много, — заметил Утехин и протянул руку на прощание: — Желаю успеха.

Первое, что сделал Романцев, когда перешагнул порог своего кабинета, так это заварил крепкого чаю. И аккуратно, прогоняя от себя накативший сон, глоток за глотком принялся отпивать горячий напиток.

Отставив наконец кружку в сторону, он надавил кнопку звонка.

На зов пришел белобрысый молодой парень. Наверняка из нового пополнения, прежде Тимофей его не встречал.

— Приведи Панченко, — распорядился Романцев.

— Есть! — охотно отозвался боец и быстро удалился.

Минут десять у него имеется, так что можно выкурить папиросу. Открыв окно, Романцев выпустил струйку дыма прямо в задувший холод. Дым податливо изогнулся под ветром, а потом рассеялся, оставив после себя неустойчивый табачный запах. Не успел Тимофей докурить, как привели арестованного. Пребывание в камере не добавило Панченко настроения — выглядел он мрачным, заметно осунулся, волосы растрепались. Но смотрел прямо, можно сказать дерзко, такого переубедить сложно, разве что радикальными мерами. Придется попробовать.

— Садись, — кивнул Тимофей.

Панченко присел, положив на стол связанные руки.

— С утра дул северный ветер, — спокойно заговорил старший лейтенант, в упор рассматривая задержанного. В его внешности будто бы ничего не изменилось: все тот же безмятежный и уравновешенный взгляд, ничего не говорящая осанка, вот только руки вдруг неожиданно дрогнули, словно хотели отыскать опору. — Что же ты молчишь… Курченков? А ответ должен быть таким: «Погода уже испортилась, но к концу дня обещают солнце».