Анатолий Гончар - В поисках упавшей ракеты

– Хреново, – не слишком приветливо отозвался инженер-электронщик.

– Хреново, – согласился с выводом Бурцев. – А ты, я слышал, по этой же части. Что, с радиостанцией не разберешься? А то наш свизюк что-то завис.

– Нет, – электронщик энергично замотал головой. – Я, конечно, участвовал в ее разработке, но какие там программы в нее заложены, это уже не мое, этим другие занимались.

– Понятно, – сержант вздохнул и недвусмысленно показал Савелову рукой вперед. – Пошли, что ли?!

– Пошли, – инженер передернул плечами, поудобнее поправляя на спине рюкзак, и зашагал по захрустевшему под ногами песку, стараясь не упустить из виду спины впередиидущего.

Петрович заметил неприятеля первым.

– К бою, – закричал он, одновременно снимая оружие с предохранителя и уходя в нижнюю стойку. Он еще опускался на колено, а его автомат уже выплюнул первые пули. Его «оппонент» оказался не столь расторопен – две пули угодили тому в бронежилет, опрокидывая на спину, третья пробила насквозь шею. Рядовой Смит упал на желто-серый песок и, поливая его кровью, засучил ногами. Со всех сторон застучали выстрелы.

Немирович не видел противника. Ему пришлось пробежать вперед, прежде чем глазам почудились серые фигуры и всполохи выстрелов. Не задумываясь, он не слишком прицельно выпустил магазин патронов и, только тогда вспомнив про свои прямые обязанности, потянулся к радиостанции внутригрупповой связи.

– Петрович, – запросил он в надежде, что тот действовал согласно заранее обговоренному плану, который предусматривал с началом боя включение всеми своих радиостанций, – кто противник? Хорошо видишь? Прием.

– Не уверен, – тут же отозвался Банников, – но, по-моему, амеры.

Доложившись, прапорщик отполз в сторону, под прикрытие небольшой песчаной косы, выстрелил в мелькнувшую за пылевой завесой фигуру и вновь взялся за радиостанцию.

– У первого было лицо черное, негр, – сообщил он и, дав по врагу еще одну очередь, сменил магазин. Выстрелы со стороны противника участились.

– Уверен, что это пендосы? Прием.

– Да, – чуть помедлив, подтвердил свои слова Банников. – Похоже, их много. Прилично много. Прием.

– Отойти сможешь? Прием, – запросил Немирович.

– Да, – уверенно заявил Петрович, американцы еще только разворачивались, к тому же у них имелись потери, и вообще их действия казались прапорщику довольно вялыми.

– Тогда собирай людей и отход! Понял, отход?! Только быстро! – потребовал Немирович, на этот раз возблагодарив ветер за создаваемую им непроницаемую для взгляда стену.

– Принял, – откликнулся Банников, не прицельно дважды выстрелил по противнику и окликнул залегшего неподалеку Ткаченко: – Илья, общий отход.

– Головняк, отход, – Ткаченко продублировал по рации приказ прапорщика, и тут же донесся зычный крик Абрамова:

– Прикрываю, – грохот его автомата растворился в общем потоке выстрелов.

Двумя секундами позже Банников нажал кнопку тангенты.

– Роман, пошел, – скомандовал он, потянул спусковой крючок и, продолжая стрелять, скосил взгляд в сторону – в том месте, где находился Абрамов, мелькнула смазанная тень.

– Общий отход, – в наушниках вновь раздался голос Немировича.

– Отход, – эхом повторил Иванов.

«Отход», – сам для себя продублировал команду Банников, сжался как пружина, резко вскочил на ноги и, успев заметить, что совсем рядом брызнула фонтанчиками земля, рванул вслед за скрывшимся за серой метелью Абрамовым.

Банников никогда не предполагал, что столь много раз отрабатываемый и в основном воспринимаемый всеми как обычная тренировка на выносливость «отрыв от противника» придется осуществлять в реальной жизни. И вот теперь группа, из растянутой цепи сжавшись в относительно компактный комок, бежала по желтому, стремившемуся выскользнуть из-под ступней песку. Толчок, должный стать упругим, вяз в бесконечном потоке песчинок, и оттого каждый шаг укорачивался, замедлялся, бег и без того не быстрый из-за отягощавшего спецназовцев вооружения превращался в тяжелый шаг. Они двигались таким образом почти час. Одежда давно промокла. Пот стекал по лицу. Постоянно запотевающие очки Петровичу пришлось снять, и теперь пыль летела прямо в глаза. Видимость все улучшалась, воздух становился жарче. Банников чувствовал, что еще полчаса подобного «бега», и он сам пожелает, чтобы противник их догнал. Тогда, во всяком случае, можно будет упасть и, вжавшись в этот проклятущий песок, лежать, наслаждаясь неподвижностью. Время от времени Банников вскидывал к лицу компас, сверяя направление с указанным Немировичем азимутом.