Александр Тамоников - Коридор без света

– Он обеспечен всем необходимым?

– Так точно!

– Хорошо. Занимайтесь.

– Есть!

Володарский позвонил жене, предупредил, что задержится, на что супруга ответила:

– Было бы странно, Саша, если бы ты позвонил и сказал, что едешь домой раньше обычного.

– Надеюсь, когда-нибудь придет и это время.

– Я тоже надеюсь, но, видимо, напрасно.

Переговорив с супругой, Володарский попросил помощника сделать крепкий чай.

Спустя полтора часа, в 17.50, Городко доложил, что академик закончил работу, а в 18.00 тот вошел в кабинет Володарского и положил перед ним печатный лист бумаги:

– Это предварительное заключение.

Володарский взглянул на документ, отложил в сторону.

– А своими словами, Петр Григорьевич?

– Вы были правы, молодой человек находился в состоянии сильного наркотического опьянения.

– Что он принимал – героин, марихуану, кокаин? Хотя последнее маловероятно, судя по его одежде и внешнему виду на момент совершения преступления.

– Да, кокаин для людей его круга – непозволительная роскошь, – кивнул академик, – но не в этом дело, я не нашел в организме следов известных медицине наркотических препаратов, включая синтетику.

Володарский не без удивления посмотрел на академика:

– Вы хотите сказать, что убийца принимал неизвестное вам вещество?

– Да. И это вещество больше подходит к разряду испытательных препаратов, нежели к стандартному набору наркотиков.

– Где же он мог их взять?

– Я думаю, его специально травили этой гадостью.

– Специально? То есть убийца полицейских являлся оружием в чьих-то руках?

– Можно сказать и так.

– Ну, а исследование препарата, определение его компонентов вы провести в наших условиях можете?

– Да. У вас прекрасная лаборатория, оснащенная гораздо лучше, чем подобная лаборатория в большинстве исследовательских институтов. Впрочем, это и понятно, вы же спецслужба антитеррора и наверняка не испытываете дефицита бюджетных средств.

– Мы обеспечены всем, что требуется для эффективного противодействия международному террору, – кивнул Володарский.

Алексеенко взглянул на стакан в подстаканнике, стоящий перед Володарским. Генерал понял его взгляд и предложил:

– Хотите чаю, Петр Григорьевич?

– Не откажусь.

Прихлебывая тонизирующий напиток, Алексеенко проговорил:

– Обнаруженные мной следы неизвестного вещества указывают на то, что новый препарат не рассчитан на долгое применение.

– В смысле?

– Человек, который, как говорится, подсядет на этот препарат, просто долго не проживет. От силы полгода. Я не могу сказать, сколько времени кормили этими препаратами нашего «клиента», но у него уже сильно повреждена печень, наблюдается патология почек, но самое главное – это мозг, он заметно видоизменен. Считаю, что убийца не понимал, что творит, либо им руководила подсознательная агрессия. Возможно, он находился на гране ломки, что предопределяло его агрессивные действия. Хотя не исключено, что убийца был в сознании, однако не воспринимал реальность. Навязчивая мысль заполучить дозу в поврежденном мозгу затмевала остаток разума. Я, наверное, сложно объясняю?

– Да нет, – задумчиво произнес Володарский, – как бы вы ни объясняли, ясно одно, мы заполучили серьезную проблему.

– Это верно. Распространение данного препарата может привести к непредсказуемым последствиям.

– Как вы, Петр Григорьевич, думаете, в подпольных условиях создать такой препарат возможно?

– Почему нет? – пожал плечами Алексеенко. – Но только при условии, что у подпольщиков будет хорошо оборудованная лаборатория. Возможно это или нет, решать вам.

– Создание такой лаборатории, завоз оборудования, в частности, не остались бы без внимания правоохранительных органов. Следовательно, препарат изготавливают за границей. И тут вновь на ум приходит случай в Таджикистане.

– Я тоже думал об этом. Но чтобы получить подтверждение данному небезосновательному предположению, нужен сравнительный анализ материала Ахмедова и того, что имеем мы.

– Проще говоря, вы намерены провести одновременный анализ материалов?

– Да, так будет эффективней, даже с точки зрения времени. А время, как понимаю, очень дорого.

– Верно понимаете. Вы сильно устали?

– Генерал, – улыбнулся академик, – мне приходится иногда делать операции по шесть-семь часов, сложнейшие операции, требующие напряжения всех сил, и моральных, и физических. Здесь же обычное вскрытие, правда, с далеко необычным результатом. А почему вы об этом?