Александр Тамоников - Коридор без света

Закричать Ванько не смог. Обезумевший наркоман так сжал шею, что хрустнули шейные позвонки. Тело обмякло, опустилось на солому.

– Ты что, сволочь, сделал? – воскликнула Лепко. – Кто тебя просил?

– Заткнись, паскуда! – прошипел Карасенко.

Но девица ничего не понимала. Она бросилась на решетку и тут же получила удар в нос, от которого кровь брызнула во все стороны. Схватившись за лицо, она повалилась на солому.

Карасенко же быстро обыскал труп. Заветные ключи оказались в заднем кармане. Он открыл дверь своего отсека, вышел в свободный проход.

– Куда? – выкрикнула Лепко. – Из-за тебя мне не дадут таблеток.

Карасенко смотрел на нее, пытаясь понять, а это кто такая? У него уже было подобное в последнее время. Вспомнил.

– Пошла ты!

– Сволочь, я буду кричать!

– Мне и тебе сломать шею?

Девица с трудом, но восприняла угрозу, отползла в дальний угол.

– Вот так и сиди. А я сваливаю отсюда.

– Куда, Витя, где таблетки возьмешь?

– Таблетки? Найду кое-что получше, главное, на свободе.

У парня проявились кое-какие проблески сознания. В основном же он действовал подсознательно. Когда-то жившая в нем мечта о свободе воплотилась благодаря сексуальным потребностям подруги.

Сориентировавшись, он вышел во двор, готовый порвать первого, кто попадется на пути. Наркота придавала ему силы и ярость, ничем не оправданную, необъяснимую. Но во дворе не было никого, а у покосившегося навеса стояла «Тойота».

Когда-то на Украине Виктор водил машину. Не такую большую, правда, обычный «жигуленок», но навыки остались. Он подошел к внедорожнику, открыл дверку водителя.

– Ух ты, и ключи на месте!

Есть ли бензин в баке, нет ли, зомбированного наркотой парня совершенно не волновало. Он помнил, что ключ для того, чтобы завести машину. Если есть ключ, то машина поедет.

Виктор собрался залезть в салон, как вдруг от калитки раздался строгий голос:

– А это еще что за явление Христа народу?

Он резко обернулся и увидел деда с удочкой и садком, в котором колыхалась плотва.

– Чего?

– Кто ты такой? Я тебя здесь не видел.

– Я тебя тоже, старик.

– А чего так невежливо? Где старший твой?

– Чего? – не понимая, скривился наркоман.

– Ты что, идиот?

А вот этого деду Гордею говорить не следовало.

– Я? Ага. Я идиот, а ты, ты, старый козел, – покойник.

– Ты чего? – испуганно отшатнулся дед Гордей.

Но было поздно. В несколько прыжков парень добрался до старика и одним движением свернул тому шею.

– Вот так! Отжил свое, и хорошо.

Неожиданно он почувствовал сильную головную боль и потер виски.

Наркотик еще действовал, но через час начнется ломка, поэтому надо срочно достать наркоту. Не эти проклятые таблетки, от которых кайфа на минуту, а потом полный провал в памяти и ломка с глюками. Надо найти героин. Он даже не подумал, что это не так просто, что наркотик стоит больших денег, если удастся выйти на распространителя, а это долгий процесс. Мозг работал лишь в одном направлении – нужен героин. А раз нужен, значит, надо его взять. Где? Там, где люди. А где люди? На трассе. Трасса осталась в его памяти, да и дорога отсюда была одна, к этой самой трассе.

Карасенко запрыгнул в салон, завел двигатель, вывернул руль, повел внедорожник к воротам. Тот не вошел в поворот и снес часть забора, под колеса попал и мертвый старик. Внедорожник раздавил его, из-под рубашки хлестнула кровь.

Одурманенный наркотиком Карасенко не обращал ни на что внимания. Он вел машину по деревне, сбивая все попадавшиеся препятствия. Подпрыгнув на огромном ухабе, выехал за пределы деревни и пошел к трассе, дико крича, вертя руль влево и вправо. Его охватила эйфория. Он казался себе не человеком, а чем-то высшим, особым, для кого никаких преград не существует.

Батыров услышал рев двигателя и отбросил от себя Валентину.

– Что еще за хрень? – проговорил он.

– Кажется, Степка решил покататься, – лениво ответила она.

– Какого шайтана?

– А чего ему, Ринатик? Надоело торчать в подвале. А может, услышал, как мы забавляемся, и тоже решил развлечься.

– Я ему сейчас развлекусь.

– Правильно, Ринатик, с ними надо быть строгим. Всыпь Степану, чтобы не безобразничал, и возвращайся быстрее.

– Ну ты и стерва!

– Да, но ведь такой я и нравлюсь тебе.

Батыров оделся, вышел в коридор и вдруг увидел, что дверь подвала открыта.

– Что за шайтан? Почему Ванько не закрыл дверь? – проворчал он. А спустившись вниз, застыл в оцепенении, глядя на еще не остывший труп подельника, закрывшую глаза в углу своей камеры Лепко и открытую дверь камеры Карасенко. – Твою-то мать! Ах ты, придурок!