Александр Ушаков - Цветы лотоса в грязном пруду

– Вот! Как видите, ничего нет!

– А это что? – указывая на стоявший в этом же шкафу “дипломат”, спросил Дюпрэ.

– Дон ходил с ним на работу, – пояснила мадам Ланг. – Правда, недавно купил себе другой…

– Разрешите взглянуть?

– Да, конечно!

Дюпрэ провозился с замком ровно минуту, и в то самое мгновение, когда он открыл крышку “дипломата”, стоявшая рядом с ним мадам Ланг изумленно воскликнула:

– Боже ты мой!

В “дипломате” лежали доллары, аккуратно сложенные в плотные пачки…

Асао Мурата проснулся от головной боли. Вчера он здорово перебрал. Кряхтя и охая, Асао поднялся с кровати и направился к холодильнику, где хранилось спасительное пиво. Вытащив из холодильника несколько банок, он снова улегся и, потягивая пиво, задумался…

Всего около месяца назад он вышел из тюрьмы, но натворил за это время столько, сколько другому не совершить и за всю жизнь. Он снова вспомнил тот вечер, когда его послали доказывать преданность семье, и хрупкую девчонку, затравленно смотревшую на них с Гоити…

Да, Длинный все рассчитал правильно… Теперь, если лист и опадет, то только с самой веткой…

Затем они до полусмерти избили какого-то артиста, посмевшего самостоятельно заключить договор на выгодное зарубежное турне, пытали известного жокея, который не соглашался проиграть и тем самым расстраивал планы семьи…

Потом последовало побоище в одном из публичных домов с пятью парнями, принадлежавшими к враждующей с “Юдзивара-гуми” семье…

После первой недели его “работы” Гоити выдал ему зарплату и тут же взял с него… налоги! Словно они работали на какой-нибудь добропорядочной фирме по производству мебели…

Задумавшись, Асао не заметил, как в комнате появился Гоити.

– Ну как? – осведомился тот. – Поправляешься?

– Да…

– У меня тоже после вчерашнего башка трещит, – усмехнулся Гоити, открывая пиво. – Ты-то вчера спать завалился, а я еще часа два развлекался с малышкой Фумико. Классная, скажу я тебе, девочка, особенно когда она…

– Ты бы попил лучше пива! – перебил Асао, которому были неприятны циничные рассказы Гоити о том, как он развлекался со своими “малышками”.

Грубоватый Гоити, приняв его предложение за чистую монету, расхохотался.

– Да, ты прав, надо сначала похмелиться!

Выпив две банки пива, он достал сигарету и щелкнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, уселся на стоявшее рядом с кроватью кресло.

– Пиво пивом, Асао, но к вечеру мы должны быть в форме!

Асао молчал. Он уже отучился задавать вопросы. Да и какая ему, в принципе, разница, что делать?

Тем временем Гоити неуловимым движением выхватил из-под куртки два пистолета и свирепо прорычал:

– Руки вверх!

Вздрогнув от неожиданности, Асао воскликнул:

– Убери, Гоити! Все-таки оружие!

– Не бойся, – засмеялся тот, довольный произведенным эффектом, – не заряжены!

– Все равно убери!

– Ладно, не волнуйся. – Гоити бросил один из пистолетов на кровать. – Это тебе!

Затем вытащил три обоймы с патронами и положил их рядом с пистолетом.

– Умеешь пользоваться?

Асао покачал головой.

– Ничего, – улыбнулся Гоити, – сейчас обучу! Смотри…

Минут через пять, убедившись, что Асао все делает как надо, Гоити удовлетворенно хмыкнул:

– Молодец! Схватываешь на лету! Эта “Кобра-33” – отличная машина, хотя я не люблю пистолеты…

– Почему? – искренне удивился Асао, открывая новую банку пива.

– Почему? – переспросил Гоити. – Да потому, что это мертвое железо!

– А нож, по-твоему, сделан из дерева? – усмехнулся Асао, не понимая логики приятеля.

– Да, – согласился тот, – и нож сделан из железа, но только это уже совсем другое железо. Ведь это – я сам, мое продолжение! И убивая, я хочу видеть глаза своего врага. Если бы ты только знал, – закрыв глаза и понизив голос, певуче произнес Гоити, – какое я испытываю наслаждение, когда чувствую, как мой нож входит в тело моего врага, и я торжественно говорю ему: “Прошу вас умереть!”

– И ты хочешь сказать, – спросил Асао, – что эти бездушные игрушки понадобятся нам сегодня вечером?

– Все может быть, – равнодушно пожал плечами Гоити.

– Я сделаю заказ попозже, – холодно поблескивая стеклами очков, сказал Уэда, сидевший в одном из размещавшихся на втором этаже “Белой хризантемы” кабинетов.

Вышколенный официант бесшумно выскользнул из кабинета.

Уэда прошелся по номеру. Красивая мебель, резные подставки из темного дерева – все это производило впечатление. На стенах висело несколько литографий со знакомых картин. Особое внимание Уэды, который считался тонким знатоком живописи, привлек “Свиток живописи и каллиграфии” Коэцу и Сотацу.