Вист Братья - Место, которого нет

– Нет, про карту Альпенбурга.

– Карту? – Винсент остановился. – Ты знаешь про какую-то карту и мне об этом ни слова?

– Я обещал…

– И что это за карта?

– На ней нанесена точка, где находится объект.

Француз смерил американца презрительным взглядом.

– Может, ты утаил от меня и что собой представляет этот объект? – брезгливо спросил он. – А на самом деле знаешь намного больше? Тогда тебя должна мучить совесть в первую очередь передо мной.

– А перед комиссаром не должна? – с надеждой спросил Майкл.

– Да забудь ты про него! Пусть и дальше курит и строит версии. Лучше давай, выкладывай подробности. Карта какая?

– Обычная, топографическая, которую носят с собой альпинисты. На ней написано «Окрестности Альпенбурга». В одном месте на ней стоит значок. Маленький.

– А какой он формы?

– Просто квадратик, заштрихованный от руки. Миллиметров пять на пять.

– Понятно. Нам это ни о чем не говорит. Так ты думаешь, те, кто делал обыск, искали именно эту карту?

– Подозреваю, что ее.

Винсент задумался, и теперь уже он шел молча.

– Ты хорошо запомнил, где стоит квадратик?

– Мне кажется, что да.

– Нарисовать сможешь?

– Если карта будет точно такая.

– Поехали, я знаю, что делать.

И они быстрой походкой направились к ближайшему метро.

Авторы заранее приносят извинения за упрощенный стиль перевода, так как многие словесные обороты турецкого языка им неизвестны, и большая часть текста переведена не дословно, а весьма приблизительно.

Я никогда не поверю в то, что можно полюбить мужчину потом. Сначала свадьба, пышная, чтобы запомнилась на всю жизнь. Подарки, которые должны растопить сердце. Хитрые евнухи, расплывающиеся в подобострастных улыбках. Череда наложниц, желающих угодить новой госпоже. От такого хоровода голова идет кругом, и даже красивый вид сквозь тонкий шелк на воды Босфора не радует глаз. Осталось всего десять дней, как мне предстоит стать законной супругой великого визиря…

Через пять дней у меня свадьба. Весь город кипит этим событием. Мне пошили самое красивое платье из всех, когда-либо существовавших на земле, но я не могу смотреть на него. Так же, как и на моего будущего благоверного. Я не люблю его, никогда не любила, а сейчас просто ненавижу. Что делать?…

Мне не хочется верить, что можно прожить счастливой всю жизнь, не любя своего мужа. Да и, вообще прожить… Сегодня я отчетливо поняла это, прощаясь с Николой. Его светлый лик отныне будет сопровождать меня всегда. Почему есть страны, в которых тебя не связывают цепями будущего замужества, лишь только ты постигла первые строки из Корана.

Я влюбилась в неверного. Через пять лет замужества. Пять долгих ненавистных лет я провела в гареме этого ужасного человека, который даже моего отца всегда презирал. Разве можно с ним жить дальше? Ах, Никола! Он был с визитом у нас. Гостил несколько дней, а сейчас живет на вилле сразу за городской стеной. Вчера я видела его в последний раз у нас в саду. Среди белых роз мое сердце обливалось кровью, и он предложил нам сбежать. Но это невозможно. Это нарушение всех неписаных правил. Он долго убеждал меня, что правила создаем мы сами, что если отцу по закону можно убивать своих братьев, то наш побег – это сущий пустяк. Это не измена супругу, а лишь восстановление справедливости.

Может, Никола прав, и мне действительно следует пойти на это? Морально я уже готова на все. Его расчеты верны. Послезавтра отправляется большой обоз с товаром на север, и мы могли бы легко раствориться в нем. Моя верная Фидания готова передать Николе записку. Она такая самоотверженная, как и ее имя [5] Фидания (араб.) – преданная, беззаветная. .

Назад пути нет. Завтра утром мы с Фиданией будем на КапалыЧарши [6] Большой базар Стамбула, один из самых крупных крытых рынков в мире. , поедем пораньше, чтобы был запас времени, пока нас спохватятся. Никола будет ждать нас среди лавок с тканями. Сначала мы потеряемся среди них, а потом нас пересадят в большие кувшины, закупорят ложной крышкой и засыплют доверху зерном. Таких кувшинов будет два – я беру с собой мою преданную наложницу. Два среди десятков подобных…

Столько времени прошло, пока я смогла продолжить свой дневник. Знала бы, что сложится так, возможно, поступила бы по-иному. Видимо, Аллаху было угодно низвергнуть свое нерадивое дитя с вершин заоблачных грез в пучину реальности…