Сергей Зверев - Война уже началась

Не сказать, что я сильно расстроилась после столь туманных предвидений. Не из тех мы ребят. Придя домой, я позвонила маме в Асино.

– Жутко соскучилась по вам обоим, – даванув слезу, отрапортовала я. – Поздравляю всех с началом лета, повальным отключением горячей воды и наступлением Великого Петрова поста. Мамочка, неужели ты вправду выдержишь тридцать пять дней голодовки?

– Ты напечатала свой новый роман? – после бурного и продолжительного молчания спросила мама.

– Практически, – уклончиво ответила я.

Мама задумалась. Сие означало, что она медленно, но решительно опускает шлагбаум. Мое сердце это чуяло, как спина ледяную воду.

– Как Антошка? – спросила я о самом главном, покуда он (шлагбаум) не упал окончательно.

– Твой сын совсем отбился от рук, – проворчала родительница. – Ты в курсе, что он уже две недели в компании таких же малолетних преступников носится по улицам нашего городка, и я не могу загнать его в дом?

– Мама, ему уже десять лет, – заступилась я за кровное чадо. – У Антошки был трудный год по системе развивающего обучения, он окончил «началку», освоил компьютер и расстался с любимой девушкой. Она оказалась сущей стервой, понимаешь? Ну не сложилось у него, мам. Пусть расслабится. Ты не волнуйся, через полмесяца я его заберу, и у тебя все войдет в норму.

– Дочь, не шурши, – оскорбилась мама. – Я вовсе не хочу сказать, что твой ребенок для меня обуза. Я просто хочу сказать, моя любезнейшая…

Что именно моя мама просто хочет сказать, узнать было не дано, потому что одичавший Антошка с гиканьем и улюлюканьем вырвал у нее трубку.

– Э-ге-гей! – заорал он. – Мама, представляешь, я поймал змею! Живую!..

– Лучше бы ты поймал мертвую… – прошептала я, падая в обморок.

Через пять минут я пришла в чувство, Антошка продолжал висеть на проводе и эмоционально щебетать. Пару раз умиленно поддакнув и пробормотав, что недурно бы нанести визит их уездному эскулапу, я сделала вид, будто нас разъединили. Если не уделять внимания пойманным змеям, в городе Асино все было под контролем.

Откуда же это мерзкое чувство, как при подползающей зубной боли, запоздавших месячных, отвалившихся на полдороге каблуках – обоих сразу – хрясь, и нету?..

В любом случае пора брать кое-кого за рога. На дворе седьмое июня, понедельник, вышли сроки приличия, и если нет с небес добрых вестей, их надо ускорить. Уговаривая себя, что единственная на текущий день неприятность – мой доломанный утюг, а звонок Гульки – недоразумение, я переоделась в знойно-вызывающую тунику, поводила расческой по затылку, побросала в авоську какие-то старые, невостребованные цидульки и, надев черевички на «рюмочках», подалась из квартиры.

Красавец «Мустанг» из семейства «Лендроверов», ведомый крутым мафиозо Гришей Толмачевым, уже отчаливал от бордюра, когда я метнулась ему наперерез, сигналя авоськой.

– Да чтобы наши люди… в булочную… на танке… – восхищенно присвистнул сидящий на лавочке студент Дениска.

– Гриша, ласточка, дуй на Щедрина, позарез надо. А там высадишь меня, и разбойничай сколько влезет, договорились? – безапелляционно бухнула я, падая на бортовой компьютер.

Гриша невозмутимо кивнул, постукивая печаткой по рулю. Он ценил меня. Это я за умеренную плату вдалбливала его на редкость инакомудрому чаду Гешке основы правописания «жи-ши» через «и» и писала бодрые сочинения о том, как я, в натуре, провел лето и надул папу. Это вам не отдельно взятые писательницы, у которых два высших образования и тьма незаконченных. Это иной коленкор. Непреходящие ценности подразумевают салон красоты, казино, Канары, а хрупкое и прекрасное – это ленивая жена, ее книжка про эротический массаж да златая цепь на шее дуба. И не больше. А если больше, то это не про них.

А в целом с Гришей приятно иметь дело. Он много молчит и быстро едет. Вот поэтому через пятнадцать минут я уже сидела в кабинете главного редактора издательства «Эвридика» Самуила Яковлевича Шпульмана и с тоской смотрела, как вышеупомянутый господин совестливо прячет глаза. Благообразный подтянутый мужчина с седой львиной гривой и патологически детскими глазами. За глаза его звали дядюшка Сэм. А кто-то и в открытую.

– Боюсь, это не самое приятное известие, Дина Александровна, – пробормотал старик. – Принято решение воздержаться от публикации вашего нового романа. Мы нижайше просим у вас прощения за введение вас в заблуждение посредством необдуманного предварительного согласия.