Андрей Троицкий - Пропавшая в Москве

Полозов махнул рукой, не дослушал.

– Ты считаешь, история с сиротой может быть связана с похищением Джейн?

– Я думал об этом. Никакой связи пока не просматривается. Нет мотива, например, корысти. Усыновители ребенка – люди среднего достатка из Канзаса. Стив – монтажник промышленных холодильников. Лайза – домохозяйка. Но некоторые документы, собранные в прошлый приезд, устарели. И теперь нужны такие же по смыслу, но иные по форме.

– Ты помогал им? Ну, этой Лайзе и Стиву?

– Дал пару советов. У них есть свой адвокат по гражданским делам. Парень молодой, но хватка бульдожья. И, что интересно, у него есть совесть.

Начальник, приоткрыв рот, с интересом посмотрел на подчиненного. Полозову хотелось спросить: неужели юристу, адвокату в частности, нужна совесть? По какому назначению можно использовать эту субстанцию? Может быть, к совести прилагается инструкция по ее применению? Полозов печально вздохнул, глянул на часы. И решил, что на посторонние вопросы времени не осталось.

– Я жду результатов, – сказал он. – Положительных. Ты однажды спас Джейн. Повтори то, что уже делал. Только на этот раз, кажется, что дело сложнее, чем тогда. И опаснее. Но ты служил в специальных подразделениях морской пехоты. И наверняка там тебя отучили трусить.

– Сделаю все, что смогу, – Радченко догадался, что начальник ждет именно этих слов. – Но помните, в прошлый раз вытащил Джейн из переделки, потому что Бог играл за мою команду. Это простое везение. Я не профессиональный детектив, я всего лишь адвокат. Специализируюсь на уголовном праве. И в поте лица зарабатываю кусок хлеба.

– Не прибедняйся, – проворчал Юрий Семенович. – В твоей коллекции двадцать самых дорогих мотоциклов, какие только можно найти в Москве.

– Самые дорогие я уже продал. Моему двухгодовалому ребенку нужна дача в хорошем месте. И такое место, по мнению моей жены, есть только на Рублевском шоссе в двадцати километрах от Москвы. Там такие цены, что меня прошибает холодный пот. Я снял самый скромный дом и по уши залез в долги. Скоро понадобится заграничная няня с хорошими манерами. Словом, я не успеваю удовлетворять растущие потребности моей семьи.

– Посоветуй жене устроиться на работу, – процедил сквозь зубы Полозов. – И потребностей станет меньше. Я пережил два развода. И все по одной причине: разрешал женам не работать. Им в головы от безделья лезли шальные мысли. И вот… Я снова холост.

– Кстати, за ту прошлогоднюю историю меня обещали назначить старшим партнером адвокатской фирмы. Но ограничились денежной премией.

– Димыч, это закон жизни: крутым ребятам вроде тебя не достается ничего. В лучшем случае денежная премия. А партнером адвокатской фирмы, как ты знаешь, стал великовозрастный олух из корпоративного отдела. Жадный и безнадежно тупой. Потому что его папа… Ну, ты знаешь, кто его папа. Пока не в моих силах, Димыч, поднять тебя наверх. Но сердцем я на твоей стороне. Теперь иди и рой носом землю. Но чтобы Майси нашел, сроку тебе – две недели. По мере надобности можешь привлекать наших детективов. В расходах не стесняйся. Но попусту деньгами не сори.

Полозов тряхнул руку Димы и подтолкнул его к двери.

Королева Виктория еще не вернулась со смены, когда в комнату ввалились двое мужчин. Этих людей Джейн запомнила по встрече в кондитерской. Первым порог переступил дядька лет сорока пяти. Худощавый, с блатным прищуром бесцветных глаз, он так глядел на собеседника, будто собирался всадить ему под ребра заточку. Улыбался легко, открывая фиксу. Золотой зуб светился так ярко, будто во рту горел огонек.

– Мо… Можешь нас… нос… называть меня Палычем, – человек медленно выдавливал из себя слова. Получалось неразборчиво. Видно, этот тип с детства страдал всеми известными медицине дефектами речи. И с годами эти дефекты не исчезли, а только развились.

Другой персонаж – парень со шрамами на лице, назвал свою кличку – Сапог. Помолчал и добавил, что это прозвище легко запомнить. Неприятный тип. Переносица расплющена, нос напоминает стоптанный сапог, носок которого смотрит куда-то в сторону. То ли он бывший боксер, то ли просто любитель кулачных поединков.

– Выходи, – сказал молодой человек и высморкался на пол.

По бесконечному темному коридору, уходящему, кажется, в преисподнюю, они молча тащились минут десять. Остановились у двери, обитой войлоком. Палыч приказал Джейн повернуться лицом к стене, поднять руки и расставить ноги. Обыскал ее с головы до ног. Помял зад, провел лапой по спине и пощупал упругие бедра. Мучительно хотелось обложить этого негодяя матом. Но в эту минуту, от волнения и отвращения, охватившего все существо Джейн, она не вспомнила ни одного ругательства на русском языке.