Сергей Майдуков - Смертельный вояж

По правде говоря, в жизни Риты существовало гораздо больше мужчин, чем полагал ее законный супруг Володя. Да и Глеб не был первым, как она внушила ему в свое время. И не только по принуждению отдавалась она мужчина. Одним словом, любовников в жизни Риты хватало, так что она не ожидала от полового акта каких-то особых сюрпризов.

Тем не менее поведение Тарзана ее изумило. Вернее, поначалу он действовал как все — сопел, пристраивался, нетерпеливо двигался. Вдруг его глаза сделались бессмысленными, а лицо застыло, словно он к чему-то прислушивался. Казалось, он оцепенел, потрясенный чем-то.

«Он что, в первый раз? — отстраненно подумала Рита, задыхаясь от запаха лука, пота и тяжести навалившегося на нее тела. — Что его так ошарашило?»

Ответ последовал пару секунд спустя, когда лицо Тарзана исчезло из поля зрения, а вместо него возник силуэт Карабаса. В руке он держал наволочку, в которой болталось что-то тяжелое. Этим импровизированным оружием он оглушил обидчика и теперь с вожделением смотрел на Риту. Появившийся следом Арбуз был вооружен чем-то вроде ножки от табурета и, наклонившись, тоже принялся наносить удары. Рите не нужно было приподнимать голову, чтобы понять, кого он избивает. Да Карабас и не позволил бы ей этого сделать. Он сел на нее сверху, извлек из наволочки двухлитровую бутылку воды и сделал несколько жадных глотков.

Пока турок пил, Рита успела пожалеть о том, что Тарзан потерпел фиаско. Он хотя бы не был таким мерзким и грубым. И был один.

Отставив бутылку, Карабас вытер бороду тыльной стороной ладони и приготовился насиловать беззащитную жертву. В следующий момент дверь в камеру открылась и ворвался полицейский. Стоило ему что-то крикнуть по-турецки, как Карабас и Арбуз поспешно ретировались. Тарзан остался лежать на полу с окровавленной головой, бесчувственный, как бревно.

«Ага, — сказала себе Рита. — Сначала меня поимеет полицейский… или двое полицейских… или трое… А уж потом дойдет очередь до заключенных. Наверное, я должна чувствовать себя польщенной… но не получается. Я чувствую себя растоптанной, размазанной по полу… Как жить дальше? Зачем?»

Ее переживания оказались напрасными. Полицейский просто привел ее в кабинет к офицеру, который представился капитаном Мехметом Акюреком. Он сказал по-русски, что никто ее не обидит, теперь она в полной безопасности. Но Рита должна честно ответить на несколько очень важных вопросов. Прямо сейчас. Потому что потом капитан Акюрек уйдет домой, а его своевольные подчиненные могут вернуть ее в ту нехорошую камеру, где…

— Не буду вдаваться в детали, — печально закончил Акюрек. — Вы меня и так понимаете.

Рита его прекрасно поняла. Поколебавшись, она решила, что больше не станет запираться. Лучше рассказать правду — и будь что будет. Посадят в тюрьму? Ну и ладно. Ведь не с мужчинами же, с турчанками. Или вообще экстрагируют. На родину.

— Я… — начала Рита.

Больше она ничего не успела сказать.

Дверь распахнулась, как будто ее пнули ногой. На пороге возникла фигура мужчины с коротким автоматом в руках. Ни о чем не предупреждая и ничего не требуя, он вскинул ствол и нажал на спусковой крючок.

Рите показалось, что стены и потолок рушатся с ужасающим треском и грохотом. Капитан Акюрек, который, закинув ноги на стол, развалился в кресле, задергался, как припадочный, и вместе с креслом опрокинулся на пол. Его подчиненный бросился к окну, но три пули вырвали окровавленные клочья из его рубашки на спине.

Проследив за его падением, Рита перевела потрясенный взгляд на стрелявшего и только теперь узнала его. Это был рыжебородый Умар из банды Бахара. Слюна, как всегда, выступила в уголках его рта, а губы казались перепачканными мыльной пеной. Он облизал их и посмотрел на Риту.

Она зажмурилась, ожидая выстрелов. Вся вселенная была наполнена едким запахом пороха. Вдыхая его, Рита молила Небо, чтобы пули попали ей не в голову, а в грудь. Почему-то казалось, что так будет менее больно.

Сильная рука схватила ее за волосы и потащила за собой. Открыв глаза, Рита увидела, что находится в небольшом помещении, куда выходят двери всех тюремных камер. Еще она увидела третьего полицейского — того самого, который недавно отдал ее на милость турецких зэков. Он стоял на коленях с задранной головой и с щеками, мокрыми от слез. За его спиной расположился красавец Халид, приставивший к его горлу нож. Он что-то сказал, засмеялся и перерезал горло полицейскому чуть выше острого кадыка.