Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

— Свет, представляешь — у них стрельба, а им не на чем съездить проверить! Во дожили. Я, пожалуй, возьму управленческую «Волгу», смотаюсь, посмотрю, что там, — голос Петра неожиданно изменился с гневного на молящий.

— Петя, ты же знаешь, что дежурный не имеет права покидать управление.

— Знаю, знаю. По инструкции я тебя должен отправить. А вдруг там какие-нибудь зеки, с зоны ушедшие. Если с тобой что случится — я себе никогда не прощу, — голос Петра стал уже просто приторным. — А я тебе потом шоколадку куплю. Договорились?

— Сто шестьдесят третья.

— Помилуй Бог, Светочка. Какое вымогательство? Я ж тебя, как товарища по работе прошу.

— Ой, — рассмеялась Светлана, — дурачок, не статья сто шестьдесят третья, а шоколадка! Ты мне уже столько шоколадок наобещал — а я еще ни одной не видела.

— Вот честное слово, Светка, как до двухсот дойдет — либо сразу все отдам, либо женюсь.

— Ладно уж, езжай, жених.

Схватив из ящика ключи от «Волги» Баконин понесся к выходу, но на полпути остановился, хлопнув себя ладонью по лбу. Развернувшись на каблуках он бросился обратно к телефону и набрал номер. Уже после первого гудка трубку сняли.

— Дежурный по мурманскому областному управлению федеральной…

— Петька, привет!

— И тебе того же, Петька. Чего беспокоишь?

— На военной верфи стрельбу слышали, собираюсь съездить проверить. Хватай своего Макарова и выходи на улицу, я тебя подберу.

— А чего это я с тобой поеду?

— Слушай, я давно собирался тебя спросить — ты на чем сидишь?

— На стуле, — удивленно ответил собеседник.

— Да не, понятно, что на стуле. А на стуле чем сидишь?

— Можно подумать, ты как-то по-другому сидишь…

— Ну я-то себе мозги не отсиживаю. Перестрелка — по нашему ведомству, а на военной верфи — по вашему. Все, пять минут на сборы, время пошло.

И довольный своей шуткой Баконин побежал в гараж заводить «Волгу». Если бы он на бегу обернулся, то наконец-то смог бы узнать то, о чем знали в управлении все, кроме него. Светлана провожала его полными любви и тревоги глазами. Все считали их идеальной парой, и даже вместе на дежурство их ставили неслучайно. Но Баконин был из той героической породы мужчин, которые никогда не оборачиваются, из-за чего многого не знают. Вот и в этот раз он не обернулся.

Ровно через пять минут милицейская «Волга» подъехала ко входу в управление ФСБ. И в то же самое время из дверей здания выскочил капитан ФСБ — Петр Орлов. Баконин не стал останавливать машину, он лишь сбросил скорость до минимума. И его другу пришлось вскакивать на ходу. Орлов хотел сделать это лихо, по-ковбойски, но в последний момент у него подвернулась правая, опорная нога, и он чуть было не растянулся на тротуаре во весь рост. Уже падая, он чудом сумел удержаться за дверцу машины, восстановить равновесие и проскользнуть внутрь.

— Привет, Петь. К чему такая спешка? — спросил он.

— Торопиться надо. Стреляли-то два часа назад! — ответил Баконин, энергично встряхнув в приветствии протянутую ему руку.

— А, — усмехнулся Орлов, — ну тогда гони.

И старенькая милицейская «Волга», взревев, бросилась обгонять время на сонных ночных улицах Мурманска.

Любой другой на месте Орлова обиделся бы на такую выходку, но капитан знал, чем она вызвана. И поэтому не обижался ни на телефонную шутку, ни на этот выкрутас с машиной.

Они познакомились и подружились еще в первом классе. И с тех пор их отношения не изменились. Любой парень в их школе знал, что если захочет подраться с одним из друзей, то получит от обоих. Но промеж собой их отношения были весьма странными — каждый считал своим долгом как-то подколоть приятеля.

И все бы ничего, но полгода назад Орлову удалось перегнуть палку. Он получил капитана на два месяца раньше Баконина и начал донимать своего друга шутками вроде — «Встаньте, товарищ старший лейтенант, когда с капитаном разговариваете!» или «А не сбегать ли тебе, старлей, за пивом для старшего по званию?». Все эти шутки Баконин переносил стоически. Но на беду друзей в эти два месяца попал день рождения Орлова. Что там между ними произошло, не знал никто из их знакомых, а они сами отмахивались от всех расспросов. Но факт остается фактом — неделю друзья не разговаривали друг с другом. В следующую за праздником субботу Орлов, купив бутылку жутко дорогого и, как оказалось, фальшивого коньяка, помчался мириться с Бакониным. Тот долго дулся и обижался, но, когда бутылка опустела, за следующей они отправились вместе, обняв друг друга за плечи. С тех пор Орлов старался воздерживаться от шуток в адрес друга. А его друг с детской наивностью продолжал вести себя так, будто они по-прежнему учатся в первом классе.