Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

— Спасибо, Михаил Александрович.

— Ну и так же надеюсь, что и мне повезет. А поэтому сегодня вечером большая часть группы отправится обратно на базу. У нас пять машин, я хочу сразу обсудить, кто и когда на какой поедет обратно, чтобы не было путаницы. Мне завтра надо играть большого человека, поэтому я оставляю себе двух людей: Вася будет моим шофером, а ты, Николай, — Северов кивнул второму «менеджеру», который курил и стряхивал пепел в раковину, — моим телохранителем. Поэтому вы и до этого особо не участвовали в деле и в операции Тихона тоже не будете действовать.

— Тихон, тебе, кроме этих двух «санитаров» нужен третий. Делать нечего, возьмешь Гришку. А нам тогда придется охранять трех уже взятых заложников. Снотворное с гарантией, сутки они проспят, значит нас не увидят. Если всё проходит успешно, то вам на четверых две машины, «Хаммер» и «Вольво», раз уж вы с Гришкой их «владельцы». Ну и пять спящих человек в нагрузку. Я думаю, проблем не будет. Уедете сегодня вечером.

— Мы же завтра уедем на втором «Хаммере». А ребята, осуществляющие слежку, пусть пока побудут в Москве. Лишние приключения нам ни к чему. Вдруг кто-то из наших «объектов» их запомнил? А вот когда мы дружно переберемся в Мурманск, тогда они пусть хватают «Вольво» и тоже едут на базу. Будут заложников охранять.

Есть вопросы?

— Михал Саныч, — подняв руку, как прилежный школьник, встрял Гришка, — так вы говорили, что машин пять, что с пятой будет?

— С «жигулями»? Да бросим их здесь, в Москве. Чего зря гонять? Всё, больше вопросов нет? Побежали. Тихон, тебя уже ждут!

— Михаил Александрович, еще вопрос, — ответил Тихон, — заложников на базе вместе держать или врозь?

Северов чуть подумал.

— Даже если и вместе держать — беды никакой не будет. В общем, всё, время. Пора, ребятушки, теперь уж точно пора.

На улице Гришке вручили белый халат, одной деталью одежды превратив его в санитара. В шесть рук санитары быстренько перегрузили семейство Нагановых из «РАФа» на заднее сиденье «Вольво». В это время Тихон объяснял задачу водителю «Скорой помощи»:

— Поедешь за моим джипом. Ближе к точке припаркуемся в тихом месте. Выждешь после моего ухода не менее пятнадцати минут, а лучше — все двадцать и подъедешь к подъезду, который мои ребята покажут. Потом вернешься к джипу. Выгрузишь меня, а сам — по прямой сюда. Получишь деньги и свободен, — в это время хлопнула дверца «Вольво», и Тихон обернулся к своим помощникам. — Готовы?

— Одну минуточку, — взмолился Григорий. Схватив из «Скорой» цветы, он вернулся к своей машине и аккуратно установил их в ногах Маргариты, теперь готов!

— Ох, Гришка, ну что с тобой делать, неисправимый ты романтик!

Хлопнули дверцы, и еще две машины покинули двор.

Тамара Михайловна Банник хлопотала на кухне, готовя обед для семьи, а ее муж, Петр Владимирович Банник, продолжал ремонт квартиры. За месяц-полтора многого не сделаешь, особенно если приходится всё делать в одиночку. На сына Володю надежды не было. Он перевез их в Москву, помог отремонтировать спальню родителей, установил в своей комнате на столе компьютер, подключил его к телефону да расставил по стоящим на полу вдоль стен полкам книги и диски. На этом Владимир посчитал свою роль в ремонте законченной и теперь его родителям приходилось обходиться без него. Впрочем, когда Тамару Михайловну неожиданно прихватил радикулит, Володя оторвался от компьютера и помогал клеить обои в гостинной, но выполнял эту работу с такой кислой физиономией, что в дальнейшем родители старались его лишний раз не тревожить. Но при этом сами тревожились по поводу комнаты сына. Ведь Володе комната казалась отремонтированной, а любой нормальный человек предпочел бы, чтоб полки висели на стенах, а не служили дополнительными посадочными местами. И именно о том, как заставить сына привести комнату в божеский вид, размышляла Тамара Михайловна, когда готовила обед.

В этот момент раздался звонок в дверь.

— Томочка, — крикнул из гостинной Петр Владимирович, — открой! Мне никак не оторваться сейчас.

Женщина увернула огонь под супом, вытерла руки о фартук и пошла открывать. Семья еще не приобрела вредных московских привычек, как, скажем, спрашивать — «кто?», и приоткрывать дверь лишь на длину цепочки. За распахнутой настежь дверью стоял крепкий мужчина лет сорока в футболке с каким-то смешным рисунком на груди.

— Вы к кому?

— Здравствуйте. К вам, если не перепутал квартиры. Я из поликлиники.