Валерий Краснобородько - «Морской» бронепоезд

Михаил Чернышковский громко отдал приказ:

– Всем приготовиться к бою!

В опустевшее здание, через чёрный ход, вошёл мужчина. Было видно, что он знает куда идти. Незнакомец, в шапке и стёганке на овечьем меху, свернул налево, и, пройдя по коридору до двери, с табличкой «Начальник станции», с силой распахнул её.

Начальник станции, завидев гостя, в дверях своего кабинета, вздрогнул и испуганно воскликнул:

– Ты?!

– Я.

– Ты как здесь?!

–Да вот, пришёл к своему двоюродному братцу, чтобы посмотреть в его брехливые глаза! – гость, плотно закрыл за собой дверь и запер её на щеколду. – Ты, братец, нас предал! А предательства, я не прощаю! Наверное, горбатого, могила исправит?!

– Я не понимаю…

– Машина, которую ты, сволочь, нам дал, сломалась! Не знаешь почему? Не твоих ли рук, это дело?

– Я тебя не понимаю… – выпучив глаза на круглом и побелевшем от страха лице, отвечал Аркадий Константинович.

– Это ты, гнида, подстроил так, чтобы мы не смогли добраться до адмирала? – диверсант подошёл к столу и навис над начальником станции, – Дав нам, заведомо неисправную машину? А? Отвечай краснобрюхий братец! Иначе, я тебя по стенке размажу! Деньги взял, а работу не выполнил?! А, сука?! Мы из-за тебя, не выполнили задание. Еще легавые крутились рядом. Носа, не могли высунуть! Что, сука, хочешь, на двух стульях усидеть?!

Начальник станции заёрзал на стуле, отрицательно мотая головой и бурчал, едва не плача :

-Я тут, вообще не причём…. Я всё сделал, как ты говорил… просил…. И машину тебе дал…. Прошу, не убивай меня! Я прошу тебя! Я тебе, ещё пригожусь…

– Аркаша, ты жалок…. Как, впрочем, и все ваши советы….

Через окно, донеслась стрельба. На станции шёл бой.

Начальник станции встрепенулся, надеясь на спасение.

– Не дёргайся! Там, – диверсант, кивнул в сторону окна, – всё идёт по плану. И вообще, забудь про задание и контр-адмирала! Ты, лучше, мне вот что скажи, – он подошёл вплотную к своему двоюродному брату, – как тебе, Аркаша, при красных живётся? Совесть не мучает?

Аркадий Константинович отвечает, трясясь от страха, и нервно перебирая пальцами:

– Нормально…. Хорошо…. Митяй, если тебе нужны деньги…. Ты, только скажи, они есть! Я дам…. Много дам! Только не стреляй! Вот…. Вот, начальником станции стал…. Ты, зря не встал на нашу сторону…. И отец, тоже зря….

Диверсант взорвался от злости и негодования, скопившейся у него за эти многие годы.

– Ты, батю моего, сука красная, нетрож! Руки грязные! – его лицо побагровело от злости, – Он, настоящим казаком был! Царю, Вере и Отечеству служил! Тебя с сёстрами приютил, когда твой батько погиб, а матушка умерла при родах. Не то, что ты, продажная сволочь! И не купился, на ваши псевдонародные ценности! Ты что, и вправду думал, что тебе землю дадут, свободу?! Дак у тебя и так было земли полным-полно! И свободы через край! Ты просто ленивым и трусливым рос! Ни шашкой махать, ни на коня вскочить…. А на земле, братец, трудиться надо! Ручками своими нужно всё делать! – Митяй, выставил руки вперёд с раскрытыми ладонями вверх, – Всё бы вам большевикам, с коммунистами, работать поменьше, а денег и власти побольше! Продажные, ленивые, сиксоты! Одним словом, жиды! Сука….

При этих словах, он так сильно махнул пистолетом, что начальник станции думал, что это его смерть пришла, побледнел и покрылся холодной испариной. А за окном, разгорелся настоящий бой. Бронепоезд не остался в долгу. Он ответил мощным огнём. Но диверсанта это обстоятельство никак не волновало. На его лице, не дрогнул ни один мускул. Он знал, зачем сюда пришёл, и пока не выполнит задуманное, не уйдёт! И плевать ему на задание! На стрельбу! На бронепоезд! На фашистов!

– Так какую тебе, Ленин со Сталиным, землю обещали?! Батькину? Дедову? Ты что, не видишь, что все никчёмыши, вроде тебя, стали председателями колхозов, начальниками, коммунистами, парторгами, комсоргами! И ты, ты-ы, – он ткнул в брата пистолетом в толстую шею, – теперь горбатишь на них! За их, сука, и-их, скудную зарплату! Казаков истребили, пуская по стране реки крови! Крестьянство загнали в рабство! Вот, твоя, советская власть! Вот, её истинное лицо! Это ради неё, ты продал моего батю и всю мою семью?! Ради, этого светлого, советского будущего?! Что бы вольные казаки, превратились в рабов, гнущих спину на жидов? Ты этого, так яростно желал? Я тебя спрашиваю, тварь ты пузатая!

Начальник станции отрицательно покачал головой. Он тужился что-то сказать, но язык, от страха прилип к нёбу. В глотке пересохло, и из его рта лишь изредка вырывались не членораздельные звуки.