Шарип Окунчаев - Месть по иронии

— О, Господи, Расул, только не это, — произнесла она полушепотом.

— Что с тобой, я же только на неделю. Быстро туда и обратно, — стал оправдываться Расул. — Понимаешь, мама больна, а тут как раз Майрбек едет домой по делам и я решил с ним прокатиться и своих домочадцев навестить. Я понимаю, что тебе неприятно это слышать, но так надо.

— Я все понимаю, милый, но я боюсь, понимаешь, просто боюсь оставаться одна, — опять тихим голосом произнесла она и пристально смотрела, не отрывая взгляда от Расула, как будто расставалась навсегда. — Не оставляй меня одну, прошу тебя.

— Успокойся, ты чего? Чего бояться-то, в крайнем случае, поживи пока у тети Дуси или Маржан, они будут только рады, — стал успокаивать ее Расул.

Ему показалась даже странной такая постановка вопроса. Чего и кого бояться? Кругом близкие и родные ей люди.

— Я тебя не понимаю.

— Не понимаешь? И чего бояться? Лучше спроси, кого бояться. Я Вову боюсь, — с волнением заявила Наташа и проронила слезу. — Он сегодня пришел со своей мамочкой и прощения просил, но от его ехидного взгляда и неискренности слов у меня по телу такой холодок прошел. Я, конечно, взяла себя в руки и попробовала успокоиться. Но главное даже не в этом, а в том, что ты рядом, понимаешь, Расул, милый. Ты моя опора. Есть ребята, Ваха, Маржан, это я все понимаю, но я боюсь. Он зверь, для меня этот Вова просто страшный зверь, который может наброситься в любую минуту. Я это чувствую. Не вам другом и не мне братом он никогда не будет, это я сегодня прочла в его глазах. Вы может, когда мирились, этого не заметили, а я заметила и абсолютно в этом не сомневаюсь.

— Наташа, ты меня пугаешь, — уже немного в растерянности произнес Расул. — Не ехать я уже не могу, все решено и Ваха разрешил. Мовсар остается, я его предупрежу, чтобы присмотрел за тобой. Тебя прошу, пока меня нет, поживи у Маржан, так будет надежнее.

— Ладно, чему быть, того не миновать. Езжай и возвращайся поскорее, я буду ждать, — с досадой резко сменила она тон.

Хотела казаться спокойной, но это у нее не получалось. Стала убирать посуду со стола, и он заметил, как едва заметно трясутся ее руки. Убрала посуду и села на краешек дивана. Расул сел рядом, хотел было обнять и успокоить, но она резко встала.

— Расул, прошу не надо, мы тот раз чуть не сглупили. Я буду ждать тебя, возвращайся поскорее.

В голосе ее чувствовалась какая-то тревога и вместе с тем столько нежности. Она подошла к Расулу, тот тоже уже стоял, даже не зная, что сказать. Обняла его по-дружески и поцеловала в уста, как будто прощалась навсегда.

— Расул, ты теперь иди, мне надо побыть одной. Только прошу, не обижайся и не подумай ничего плохого.

— Я приду вечером? — спросил он, не понимая, что происходит.

— Не надо, я вечером пойду к тете Дусе, там и останусь на ночлег. Ты же послезавтра уезжаешь, так приди завтра, посидим на прощание. Придешь? — волнение в голосе Наташи чувствовалось все больше. Видно было, что она еле сдерживает слезы.

— Конечно, приду.

— Тогда до завтра.

Расул ушел, так и не поняв ее волнение.

Наташа еще долго стояла как вкопанная. Не рыдала, не кричала, вот только слезы сами по себе лились по щекам.

Автомобиль джип «Ленд Крузер» мчался со всей скоростью в южном направлении. Расстояние от поселка до Грозного у ребят было давно отмерено и составляло чуть больше 1700 км. Время в пути составляло чуть меньше суток.

Ребята знали, что трудности приходилось испытывать, когда доезжаешь непосредственно до границы Кабардино-Балкарии. Почти на каждом шагу посты до самого Грозного: проверка документов, проверка багажника, проверка паспортов всех пассажиров, а также их причастности к преступлениям, регистрация пассажиров, проверка автомобилей на предмет их розыска и так далее. На это уходило много времени.

Самые большие проблемы создавали на посту «Кавказ», что между Чеченской Республикой и Ингушетией. Как бы все нормально не было, но без мздоимства со стороны военных, которые там стояли, проехать не удавалось почти никому.

Практически со ссылкой на военные действия зарабатывали все, от простого солдата до руководства всех рангов, кто, как и с какими аппетитами уже другой вопрос. Все списывали на войну и на «чеченский след», якобы чеченцы виноваты во всех грехах. Что интересно, война была завезена в Чечню извне, и никто абсолютно не сомневался, что «регулировщик-организатор и вдохновитель» сидит в Москве, так называемая «партия войны», а виновными оказались несчастные чеченцы. Вот чеченцев больше всех и проверяли, даже не смотря на то, что многие проживали на чужбине десятками лет и ездили домой навестить родных и близких.