Леонид Влодавец - Фартовое дело

Очередь протарахтела гулко, ее эхо громом отдалось в колодце. Клава выскочила из колодца и нервно осмотрелась. Дот был построен из бетона на мощной стальной арматуре и сделан был в виде буквы Г, прямым углом, только обе палочки буквы были равновелики. Именно об этом доте рассказывал Юрка. Две амбразуры смотрели на восток, на дорогу, ведущую к Федюлькиному логу, где еще курился дым над разбитым «мессером», а две другие — точно на север. Лес, точнее верхушки сосен, почти скрывал дот от наблюдателя с противоположного берега озера, однако отсюда, с холма, было ясно, что лес не такой уж и густой, к тому же, как уже раньше заметил Юрка, на несколько десятков метров перед дотом был вырублен. Поэтому те, кто решился бы атаковать дот, были вынуждены подходить к нему по открытому пространству, под огнем четырех пулеметов. Сквозь амбразуры, через маскировочную сетку, были видны все хитрости немецкой обороны: и спираль Бруно, и проволока под током на ввинченных в стволы сосен изоляторах, и траншея, которая, судя по всему, опоясывала кольцом всю вершину холма, и бронеколпаки для ручных пулеметов, врытые в траншею… Но самое главное — весь берег острова, за исключением кустов у самой воды, прекрасно просматривался и простреливался. Если бы эти немцы, что валялись сейчас на бетонном полу дота посреди небольших луж крови, находились на своих постах, когда Серко, спасаясь от танка, перескочил через озеро на остров, то вряд ли кто-нибудь из четверых остался бы жив. И тогда, когда Юрка напал на Байова и Мюллера, тоже здесь никого не было. Они прибежали сюда только тогда, когда начали рваться мины. Потом отвели душу, постреляв для очистки совести по кустам и по противоположному берегу. Кстати, после этого обстрела, когда пули тяжелых пулеметов посекли кусты, из дота стало видно и дно канавы, по которой Клаве и ее товарищам удалось проникнуть в коллектор. Если бы они задержались хоть на несколько секунд, их наверняка бы заметили… Клава только сейчас поняла, как им повезло. По крайней мере пока повезло. Немцы успокоились, расслабились — и вот результат… Клава не любила таких легких удач, потому что именно они и приводят к той самой расслабленности и успокоенности, которая погубила валяющихся на полу эсэсовцев.

Из дота, кроме канализационного люка, был только один выход — массивная стальная дверь со штурвальчиком, вероятнее всего, уводящая куда-то внутрь холма. Она была закрыта, и Клаве подумалось, что через такую дверь ее автоматную очередь могли и не услышать… Она подошла к люку, зиявшему в полу, и вполголоса позвала:

— Лезь сюда, живей давай!

Она ожидала, что вылезет Юрка, но первой из люка выбралась Дуська, которую подталкивали сзади и поддерживали остальные. Клава подхватила Дуську под мышки и вытащила наверх. Затем вытащили «ДП» и диски, потом с великой аккуратностью Клавину винтовку с прицелом, укутанным шапкой, а потом выбрались и Зоя с Юркой. Крышку люка накатили было на место, но Клава, поглядев на трупы немцев, решила, что в доте без них будет уютнее.

— Давайте этих туда скинем, — предложила она.

— Надо бы обыскать, — сказал Юрка, бестрепетно подходя к немцам. Он с усилием перевернул одного из немцев на спину, расстегнул шинель, мундир, вывернул карманы. Потом точно так же он просмотрел и другого немца.

— И как тебе не противно, — морщась от боли и брезгливости, спросила Дуська, присаживаясь на аккуратно выкрашенный немецкий табурет и приваливаясь спиной к холодной стенке дота. Она потеряла довольно много крови, ее бил озноб, и шумело в голове.

— В разведке без этого нельзя… — сказал Юрка, и Клава, убившая вот уже пятьдесят седьмого и пятьдесят восьмого фашистов, только вздохнула, подивившись тому, как же закалился этот мальчик за два года войны. Зоя этому не удивилась. Она рассматривала внутренность дота, и ее поразило, что немцы, похоже, хотели обеспечить тут для себя какие-то удобства. У стены стояли табуреты, имелся столик, а на столике кофейник со спиртовкой, несколько эмалированных кружек и сахарница, где лежали аккуратные глыбки-кубики пиленого сахара. На одной из стен был налеплен вырезанный из иллюстрированного журнала цветной портрет Марики Рёкк, рядом — зеркальце, явно украденное из какого-то дома.

Юрка между тем выложил на столик немецкие вещи. Сначала спихнули в колодец трупы, а потом, закрыв колодец крышкой, стали разглядывать вещи. Зоя смотреть не стала, она поглядывала в амбразуры, чтоб не подошел незаметно какой-либо фриц. Дуська тоже поглядывала, но сонно, ей было плохо. Клава налила в немецкую кружку холодного кофе и дала Дуське. Юрка раскрыл бумажники немцев. Там было несколько рейхсмарок, зольдатенбухи, письма, написанные аккуратными ровными почерками, несколько фотографий. Еще у немцев нашлись сигареты, перочинные ножи, зажигалки, какие-то ключики от квартирных замков. Еще нашлась колода карт, упакованных в картонную пачку с черным пиковым тузом. Юрка вытащил карты и ахнул. Там, на глянцевых черно-белых фотографиях, были изображены вовсе не короли, тузы и дамы, а голые мужчины и женщины.