Эрин Боуман - Скопированный

- Не смей, - шипит он. - Я думаю о ней каждую чертову секунду.

- Что-то не похоже.

- Просто если я что-то не говорю вслух, это не значит, что я ничего не чувствую. Но это так

похоже на тебя — торопишься с выводами, говорить все, что крутится в твоей голове.

Это подводит нас ближе за много лет всего к кулачному бою. Я почти хочу, чтобы он

ударил, но он не хочет. Я знаю, что он не хочет.

- Я привык думать, что ты намного лучше меня, - говорю я, глядя на него. - Я всегда

корил себя, что я не такой самоотверженный как ты, ставящий себя на второй план, будучи

таким до тошноты порядочным , но похоже на то, что я не знаю тебя больше. Потому что это

непорядочно: отсиживаться и ничего не делать, за исключение вспахивания почвы и

кувырканья с Джулс. Это трусливо.

- Ты высокомерный...

- Блейн, собирайся или оставайся! - Я хватаю его запястья и разжимаю их,

высвобождаясь. - Меня не волнует, что ты решишь, пока ты не останавливаешь меня делать то,

что правильно.

Он крепко сжимает челюсти. Мы смотрим друг на друга мучительно долго. Затем он

подхватывает свою сумку и начинает неаккуратно запихивать туда вещи.

- Ты засранец, ты знаешь об этом? - говорит он. Темные тени мелькают под его глазами,

и он слегка щурится, как будто его ослепляет смотреть на меня.

- Я всегда был засранцем.

Он либо не слышит дразнящего тона моего голоса, либо предпочитает игнорировать это.

- Я люблю тебя, Грей. И всегда буду. Поэтому меня так бесит, что ты не можешь понять,

что потеря тебя убьет меня.

Он хватает свою сумку и уходит, а я впервые понимаю, что все его сомнения могут быть

по разным причинам, что они не имеют ничего общего с нежеланием отобрать власть у Франка

или возвратится домой к Кейл.

Он все еще пытается защитить меня. Так же, как он всегда и делал, когда мы были

детьми — прикрывал меня своим телом, когда в меня стреляли из рогатки, или оттягивал мои

любопытные руки прочь от огня. Блейн никогда не перестанет играть роль старшего брата.

Я останавливаюсь на женской половине и обнаруживаю Бри, заправляющую свою

кровать, как будто комната является чем-то больше, чем временным домом.

- Ничего не выйдет, - говорю я.

Она выпрямляется и поворачивается ко мне лицом.

- Это будет легко, я уверена. Так всегда случается, когда пробираешься в недоступное

никому место. - Ее брови поднимаются от шутки, уголки ее губ расплываются в улыбке.

- Не может же пойти гораздо хуже, чем в Бурге, да?

Она закидывает свой рюкзак на плечи.

- Не говори мне отдавать пистолет, когда мне этого не хочется, и все будет в порядке.

Это напоминание о том, как она была избита Титусом, когда я убедил ее, опустить

пистолет, заставляет меня съеживаться.

- О, не надо, не смотри на меня так. Я успокоилась по этому поводу. Даже, несмотря на

то, что в результате этого получила хорошенький боевой шрам.

20

Эрин Боуман – Скопированный / Erin Bowman – Forged (Taken #3)

Она говорит о тонком шраме над левым глазом, бледное эхо шва, наложенного на ее

рубец. Я тянусь к ней своим пальцем, который стремится провести по нему, а она

уворачивается от меня. На некоторое время наступает тишина, воздух становится тяжелым от

всего происходящего и накопленного между нами.

- Мы должны идти, - говорит Бри. - Они, наверное, ждут.

Она пытается протиснуться мимо меня, и я хватаю ее за локоть, прежде чем она успеет

сбежать в коридор.

- Бри, я не собираюсь прекращать попытки.

- Тогда ты бесчувственный придурок, который не уважает меня, - огрызается она. - Или

того, что я хочу.

- Ты действительно не хочешь поговорить о нас? Когда-нибудь?

- Это не то, что я сказала. - Она хмурится, глядя на свои ноги, на дверной проем — на что-

нибудь, только не на меня. - Это сложно, - говорит она, наконец.

- Тогда, объясни.

Бри уставилась в коридор, облизывая губы. Наконец, она переводит взгляд на меня.

- Я по-прежнему доверяю тебе на заданиях, как эта. Я все еще хочу, чтобы мы

присматривали друг за другом. Я просто не хочу ничего больше.

Я не верю ей. Ни на секунду. Но мне интересно, а что если это потому, что я делаю

именно то, о чем она говорит: не уважаю ее решения, выбираю свои собственные чувства, как

более достойную истину. Я отпускаю ее руку, и напряженность уходит из ее тела. Ее плечи

расслабляются. Она всматривается в меня, будто пытается прочитать мои мысли.

- Пойдем, - говорит она, но я чувствую, как мне удалось притянуть ее ближе к себе,