Владислава Мека - Разрешаю поиграть

Но, это будет позже, а пока я с удовольствием буду готовиться к просмотру того, как Лала дает интервью после своего неожиданного заточения. Вообще-то я всю семейку упекла, но Лала из них самая разговорчивая.

Зачем и как? На первый вопрос ответ прост, снайперы. Эти ребята не промахиваются. Случись что с Людовиком, моих родных бы устранили. Конечно, всегда можно рассчитывать на то, что я буду быстрее и предусмотрительней, но это огромный риск. А оно мне надо? Вот и я о том же. Потому и пришла к выводу, что единственный выход на время спрятать их и не просто спрятать, а помочь полиции обвинить Людовика в их пропажи. Наняла двух идиотов, пробралась в дом не без помощи Лалы. Немного успокаивающих фраз, щепотка снотворного и вуаля! Мамаша с братом и сестрой уже в одном уютном подвальчике. Вышло неплохо. Складно, так это точно.

Да и Интерпол весьма вовремя попался под руку. Пока один из них орал на меня я как можно незаметней подкинула другому записку в карман. С учетом того, что записка будет написана почерком Людовика и содержанием в одно слово, а именно местонахождением семьи Префекта.

Нда, все же маньяк внутри меня ничем не хуже тех, что живут вокруг. Убить столько людей и ради чего? Чтобы заставить мучится одного? Гениально! Прямо-таки “ангел правосудия”! Как же мне мерзко. И в тоже время сладко. Никак не могу забыть его глаза полные недоумения, когда осознал, что пойман и при этом по-настоящему.

Так, вот записку я оставила, а слушать дальше этого старого копа у меня не было желания, Поэтому я попятилась к дверям и чуть было не убилась, но все обошлось. Из здания полиции почти бежала. Не успею и буду долго мучится. А успею возможно меня похвалят. Я это к чему, все зависит от настроение. Ну и от правильных пропорций.

Поэтому все, что мне остается это доигрывать.

День…

Когда очевидно, что цель недостижима, не изменяйте цель ? изменяйте свой план действий.

Великобритания. Лондон.

Мидлсексская ратуша. Верховный суд Великобритании.

Народ уникальная паства. Куда бы пастырь не указал, они туда и направят свои взоры. Убеждаюсь в этом, в который раз. У людей, словно внутри какой-то передатчик, не позволяющий отбиваться от стада. Вот и сейчас, никто не посмел пойти против.

Людовика весьма оригинально распяли на человеческом кресте пороков и ошибок. Ведь по сути, если вникать и разбиваться, окажется, что далеко не один он виноват во всем том бардаке, что происходил и происходит. Не будь его, был бы кто-то другой. Интересно, почему?

Наверное, мало у кого возникнет желание сковырнуть коросту под названием “толерантность” и еще меньше останется затем, чтобы пустить вонючую кровь возможностей. Возможности - именно они позволяют монстрам разгуливать по жизни широко шагая.

У Людовика всегда было множество возможностей и миллион толерантно к нему относящихся людей. Естественно, что он не замечал границ, на которые сегодня впервые будут указывать в зале суда. Да-да, дело таки дошло до суда. Сначала, правда, пришлось устанавливать личность, поскольку в Румынию он прибыл не под своим паспортом. Далее - ни одна газета Лондона не упустила сенсации о поле Людовика, припомнилось также не мало фактов о его жестокости и лечении в лучших психиатрических клиниках Европы.

В общем, общество, как бешеная собака, сорвалось с цепи и кинулось на единственную сладкую косточку - Людовика. Его экстрагировали на историческую родину и сегодня состоится заключительное слушание, в котором ему зачитаю приговор. Вот только…

Я не то чтобы из тех людей, которые уверены, что все покупается и продается и даже не отношу себя к тем, кто считает, что закон придуман для идиотов стремящихся его исполнить, а остальные просто стараются не попасться. Я это к тому, что не так уж и предвзята. Но, Людовик выкарабкается. Готова поспорить на собственную почку (не на сердце потому, что мало ли? А почки у меня две… пока), у него найдется вариант отмазаться от одиночного номера люкс в застенках.

Хотя, мне жутко нравится это представление. Я без ума от каждой новой эмоции появляющейся на его лице. Особенно, мне понравился страх, когда его заставили переодеться в тюремную робу. Людовик до последнего поверить не мог, что ему запретят шелковые рубашки. Как это мило. Он, вообще, больше всего на свете боится лишиться комфорта и привычных вещей. А тут такой кошмар на яву.

Откуда я все это узнала или точнее увидела? Камеры наблюдения еще никто не отменял, а бедному надсмотрщику надо же на что-то купить своей новой любовнице пару цацек? Да еще и жене с детишками необходимо на кусок хлеба с икрой оставить. Впрочем, стоило мне один день понаблюдать за “терзаниями” Людовика и деньги отданные охраннику показались смехотворны по сравнению с тем развлечением, что я могла теперь каждый день наблюдать.