Валерий Ковалев - Диверсанты

– Варка! – обернулся он к тетке в платке, – а ну дай хлопцам гостинец.

Та чуть покопалась в телеге и протянула парням небольшую холщовую торбочку, – на ласку*.

– Спасибо, только нам не надо, – добродушно прогудел Бойко.

– Бярите, бярите, – настоял хозяин. – Он чертяка, кого бы запорол (покосился на меланхолично жующего быка), а мне сплошной убыток.

Сафронов взял гостинец, парни кивнули «спасибо» и, провожаемые взглядами селян, направились к выходу. Там молодая ромала* предложила им погадать, а целая свора цыганят, окружив, стала просить «солдат, дай денюжку!».

Узнать свою судьбу десантники не пожелали, а вместо денег, отсыпали в грязные ладошки пацанят семечек.

– Интересно, чего в мешке? – когда оказались на соседней, выходившей на реку, улице, – спросил Усатов.

Группа остановилась, Сафронов раздернул затянутую тесемкой горловину и присвистнул.

Внутри имелись с розоватыми прожилками, изрядный шмат сала, домашняя, с золотистой корочкой паляница, несколько пупырчатых огурцов и бутылка, заткнутая газетной пробкой.

– Ну вот, кореша, Ванюшка заработал для всех обед! – рассмеялся Легостаев.

– Да чего там, – смущенно отмахнулся Бойко.

По улице ребята спустились к недалекой реке, делавшей в этом месте излучину, прошли по тропинке чуть в сторону и расположились на лужайке, под плакучими ивами.

Там, вынув из кармана складной нож, Андреев нарезал сала с хлебом и огурцов, а Сафронов, откупорил бутылку и понюхал.

– Ну как? – вопросили сослуживцы.

– Пахнет ржаным дымком. – На,– протянул Бойко.

Тот взял, запрокинул голову и забулькал горлом.

– Хороша, черт,– выдохнув, утер губы. Бутылка пошла по кругу.

На уровне оказалось и все остальное. Сало было чуть подкопченное и ароматное, ноздреватая паляница* кисловатая, огурцы хрусткие.

После такой еды с выпивкой всех разморило, и парни, сняв сапоги с портянками, вскоре засвистели носами.

На закате они проснулись, ополоснули в холодной воде лица, а потом взяли курс в часть. Увольнение заканчивалось.

В бригаде скоро узнали о происшествии на базаре, и как-то вечером в роту наведался местный силач из продсклада, сопровождаемый несколькими друзьями.

– Ты что ли Бойко? – поинтересовался он, подойдя к Ивану.

– Ну, я, – кивнул тот лобастой головой.– Чего надо?

– Давай потягаемся на руках, – растопырил тот здоровенную лапу.

Моряк стал было отказываться, но ребята настояли. – Давай, Ваня, покажи марку!

– Ну ладно, – вздохнул Бойко.

Вскоре пара сидела друг против друга за столом в каптерке, кругом сгрудились болельщики.

Противник Ивана был ему под стать, но несколько рыхловатый.

По команде рефери (им выступил Сафронов), атлеты, вплотную сдвинув локти, уцепили друг друга за ладони и стали давить каждый в свою сторону.

Их лица налились краской, оба засопели, а потом рука гостя, дрожа, пошла вниз.

– Есть! – заорал Сафронов, когда она припечаталась к крышке стола. – Ваши не пляшут!

Окружившие стол моряки стали бурно радоваться, а гости, почесывая затылки, удрученно молчали.

– Ты того, не обижайся, – похлопал по плечу расстроенного противника Коля.

Глава 4. Война

Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении, и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло предъявить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.

Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что Германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.