Всеволод Филипьев - Ангелы приходят всегда

Лазарь спал и не видел, как внимательно и изучающе смотрели на него в это время двое неизвестных с противоположных сторон сада.

Настенные часы с маятником пробили четыре часа дня. Дверь кабинета отворилась, из-за нее вопрошающе выглянул «серый человек»:

– Разрешите, товарищ генерал?

– Входите, входите, – поднял голову от бумаг хозяин кабинета. – Что у вас стряслось?

– У нас, Антон Петрович. У нас стряслось! – «серый» подошел к столу.

– Что?

– Замоскворецкий не вышел на связь. По их времени сейчас восемь утра. Операцию он должен был провести вчера. Спутник показал, что вчера в первой половине дня он находился у объекта. Затем переместился к столице штата Нью-Йорк – Олбани. У него был вечер на то, чтобы, как положено по инструкции, найти в городе интернет-кафе и выйти с нами на связь. Но этого не произошло до сих пор. Движение он прекратил около города.

– Может, залег где-то? Выжидает. Инструкция инструкцией, но сноска на конкретные обстоятельства еще позволяет ждать.

– И все-таки, Антон Петрович, я предлагаю связаться с Замоскворецким. Не нравится мне все это, я ведь его довольно хорошо изучил по старым делам. Да и вы сами предполагали, что при первой возможности он выйдет из-под контроля. Не тот ли случай? Нужно проверить.

– Проверьте.

– Разрешите связаться прямо сейчас?

– А что, я нужен?

– Ну, мало ли? Вдруг возникнет необходимость…

Антон Петрович вздохнул:

– Связывайтесь. Не даете старику покоя.

– Есть, товарищ генерал, – отчеканил «серый человек».

Он достал трубку секретной связи, включил громкость, чтобы генерал мог слышать разговор, соединился с оператором, сообщил свой код и продиктовал номер телефона агента.

Мелодичный сигнал мобильника разбудил инока Лазаря все в том же саду. Он уже несколько раз пробовал просыпаться, но сон не отпускал из своих объятий, организм переутомился и нуждался в восстановлении сил. От сигнала Лазарь вскочил, как по команде. Ему пришла мысль, что, может быть, это у отца Серафима определился его телефон, и он перезванивает.

– Да, слушаю.

– Егоров? Это вы? Как поживаете? – раздался в трубке голос «серого человека».

Лазарь перевел дыхание, сориентировался и твердым голосом ответил:

– Нет, это не Егоров! Это инок Лазарь. Попрошу меня больше чужим именем не называть.

– Что случилось?

– Не бойтесь, для вас – ничего особенного. Вам я ничего не испортил. Просто, если так приспичило, пришлите сюда кого-то еще. Я не смог и не смогу сделать то, что вы просили. Извините уж…

– Кого прислать? Что происходит? Вы могли бы сообщить нам подробнее? Обсудим, подумаем, поможем…

– Я сейчас вам все сообщаю: я больше ничего делать не буду! Вы не смогли выполнить обещание насчет Неониллы, да и прекрасно знали, что оно невыполнимо! Мне никак не по пути с вами. Можете не верить, но у меня другая жизнь, другая дорога, и я пойду по ней до конца. Прощайте.

– Что?!

– О соблюдении секретности ваших дел можете не беспокоиться. Все!

Лазарь отключил мобильный и своими сильными руками поломал его на две части. Потом отошел в сторону, вырыл острым камнем углубление у корня яблони, бросил туда обломки телефона и закопал их. Солнце было уже высоко. В ветвях щебетали птицы. В Америке начался новый день, а в России он уже клонился к концу.

После разговора с Лазарем «серый человек» уперся злым, вопросительным и одновременно испуганным взглядом в начальника.

Антону Петровичу даже стало не по себе от этого взгляда.

– Какие будут предложения? – спросил он. – Как помнится, у вас был запасной план: в случае необходимости преждевременно сдать агента американским спецслужбам, устроив утечку информации от нас.

– Так точно, товарищ генерал. Но не в таком клиническом случае, как этот. Вы же слышали! Он свихнулся. В таком виде он не подходит даже на роль подсадной утки. Американцы в него не поверят, менять на своего не предложат, и операция по возвращению к ним нашего двойного агента провалится.

– Какие будут предложения, я не понял? – повысил голос генерал.

– Немедленная ликвидация, – равнодушно и холодно ответил «серый человек».

– А может, еще раз поговорим?..

Все мы были сатанистами

Мы, словно взрослые дети… Особенно же беззащитны и ранимы атеисты и сатанисты. Ведя переписку с читателями нашего джорданвилльского издательства, я, кажется, ни разу не столкнулся с антицерковниками.