Юлия Латынина - Джаханнам, или До встречи в Аду

Ольга Николаевна всплеснула руками.

Лицо Сурикова потемнело от ярости.

Эта сука подарила кусок его завода своему сыну и посадила управлять им своего любовника. А теперь она еще хочет сделать его крайним по делу о гибели подлодки.

– Я с Григорьевым ни копейки не делил, – отчеканивая каждое слово, сказал Суриков. – Он ко мне приходил, просил сырье, я ему давал. Памятуя о ваших отношениях.

– А где же деньги?

– Спросите у Григорьева.

– А где Величка?

Суриков помолчал.

– Ольга Николаевна, знаете, что я вам скажу? Велимир Григорьев кинул и меня и вас, он клал денежку в карман, а когда запахло жареным, свалил. И дай бог, чтоб мы его больше никогда не увидели. Потому что тогда все косяки можно будет повесить на него.

– Как на него? – закричала Ольга Николаевна. – Вы на него ничего не повесите, Артем Иванович! Веля… Величка жив! Величка мне все объяснит! Я все знаю! Я поняла, что вы хотите сделать, вы и ваш Рыдник, вы просто убьете Величку, чтобы все на него списать…

Телефон в кармане Сурикова зачирикал полонез Огинского. На экране был московский сотовый номер. Суриков, побледнев, взял трубку. Голос бесплотного собеседника громыхнул из динамика, как с горы Синай:

– Что же вы, Артем Иванович? Я весь день ждал вашего заявления. Я не люблю ждать.

И раньше, чем Суриков что-то успел ответить, в трубке раздались короткие гудки.

Было уже одиннадцать часов вечера, но в окнах заводоуправления по-прежнему горел свет. Карневич, второй день ночевавший на рабочем месте, сидел на диване в том самом костюме, в котором, он, собственно, и ночевал.

Суриков ходил по кабинету взад-вперед перед скептически улыбавшимся Рыдником.

– Это бред какой-то, – говорил Суриков, – просто дикий сон! Она отрезает кусок моего завода и кладет его в глотку своему сыну. Потом она сажает туда своего любовника. Любовнику двадцать шесть, а ей пятьдесят четыре! Потом она хочет назначить этого любовника главой Госкомрыболовства, а деньги за это должен платить я! Я плачу, меня кидают – и я же виноват!

– Конечно, ты виноват, – ответил Рыдник, – тебя развели. Сейчас берут с пяти, а назначают одного. Ты же сам мне объяснял: не помнишь?

– Слушай, Савка, я тебя прошу, найди этого Григорьева, этого… альфонса! Господи, лучше уж «голубых» брать на работу.

Рыдник задумчиво смотрел на Карневича. Тот встрепенулся.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал молодой директор.

– Иди, иди, Сережа, – всполошился Суриков, – ты хоть спал?

Карневич распрощался и вышел. Суриков и Рыдник остались одни.

– Москва снимает губернатора Озерова, – сказал Суриков.

Начальник УФСБ саркастически усмехнулся.

– Я это знаю, – сказал Суриков, – и я в обойме. Ты знаешь, что мне предложили? Написать заявление на Озерова и его жену. За вымогательство.

– И что же они у тебя вымогали?

– Я заплатил деньги за постановление в пользу «Биоресурса». Я заплатил их Корчевнику прямо со счетов завода. Корчевник никому не нужен, и губернатор тоже никому не нужен. Из него хотят делать показательный процесс. Укрепление вертикали власти и все такое прочее. Я напишу заявление про взятку. И другое, о том, что «Лада» принадлежит ее сыну.

Генерал ФСБ, склонив крупную лысеющую голову, смотрел на своего партнера.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил Артем. – Это значит, что на заводе нас будет только двое. Никаких «Лад». Никаких диких проектов насчет всяких ярусоловов. Савка, ты понимаешь, что Андриенко – это оттуда же? Что они просто используют его вслепую! Этот гад не понимает, что он работает на меня и на тебя!

– Этот гад, – сказал, усмехаясь, Рыдник, – по моим сведениям, завтра возбудит еще одно уголовное дело. По факту незаконного перевода валютной выручки за рубеж. Они тут, знаешь, кое-что изъяли, пока обыскивали.

Рыдник небрежно выложил на стол две бумаги. Суриков недоуменно поднес бумаги к глазам. Первым шел договор с российским филиалом крупнейшей японской компании «Мицубиси» о поставке очистного оборудования для факельной системы. Первый транш – восемь миллионов долларов – был проплачен шесть месяцев назад. Деньги по второму траншу ушли в прошлом месяце – с санкции генерального директора Карневича.

Вторая бумага была справка ФСБ. Справка гласила, что подписи и печати японской стороны – это сплошная фальшивка и что местонахождение указанного в документах русского филиала «Мицубиси» не имеет никакого отношения к подлинному филиалу фирмы.