Леонид Влодавец - Фартовые деньги

— Про Орла надо обязательно рассказать, а то не все понятно будет. В общем, жулье это, поскольку Орел не унимался, обвинило его в том, что он их «жидовскими мордами» сгоряча обозвал. А заодно и в саботаже продразверстки, контрреволюции и куче всякого иного. В губчека настучали. А там председателем был матрос какой-то, пьянь беспробудная, да еще и кокаин нюхал, говорят. Он, не глядя, и подмахнул приказ об аресте. Ну, пока из губернии до уезда дошло, кто-то Орла предупредил, и он в лес ушел. Еще осенью 1918-го. Конечно, на какое-то время для него коммунист, еврей и жулик стали одним понятием. Обозлился и стал против красных партизанить. Хотя и белых терпеть не мог.

— Короче, «позеленел» от злости? — усмехнулся Шура.

— Можно и так сказать. В общем, к Орлу народ пристал, и летом его банда была уже самой большой в губернии. Был у него, пожалуй, только один конкурент — Федор какой-то, тоже не меньше тысячи сабель сумел набрать. У него столица в Марьянове была.

— Да-а… — с легкой завистью вздохнул Казан. — Это ж какие «стрелки» в те времена забивали!

— Вот именно, — грустно покачал головой Егорыч. — Народу забили — несчитано-немеряно. Продотрядников, комиссаров, уполномоченных, коммунистов — это еще понятно. Те тоже не сахарные были. Но ведь почем зря совсем мирных грабили и убивали. Если не из своего села, так, значит, уже чужой — режь спокойно! Девок и баб насиловали, хлеб отбирали не хуже, чем продотряды, да еще и скот угоняли. Жуть, что творилось! Поезда грабили на железной дороге. Из-за нее, кстати, Орел с Федором и поссорились.

— Кому первому поезда шмонать? — ухмыльнулся Шура.

— Примерно так. Там ведь, в поездах, много буржуев ехало с ценностями. На юг пробирались, к белым. Золото везли, камушки… В общем, по-вашему выражаясь, — доходный бизнес. Так вот, Федор все время норовил обскакать Орла и раньше и его поезд ограбить. Скажем, условно говоря, Орел засаду готовит на 20-й версте, а Федор налетает на 15-й…

— Во крыса! — хмыкнул Казан.

— Само собой, они между собой начали разбираться. До стрельбы доходило. Федор на Кудрино несколько раз налетал, Орел — на Марьяново. Между селами война шла, понимаешь?

Ну, правда, когда Евстратов со своим отрядом прорвался в губернию, он их сумел ненадолго примирить. Дескать, когда захватим губернию, то Деникин всем пожалует чины, вплоть до генеральских, земли выделит, деньгами наградит и так далее. Врал, наверное, а может, и вовсе ничего не обещал, но мой отец такие слухи слышал.

— Сам-то он у Орла чем занимался?

— Да тем же, что и все, — бандитствовал. Сам понимаешь, даже перед самой смертью и даже родному сыну не все рассказывать хочется. Особенно про то, как убивал и грабил… — хмуро сказал Егорыч.

— Ладно, замнем для ясности. Извини, что перебил.

— Так… Значит, и Орел, и Федор оказались под командой Евстратова. Хотя Орел, еще раз повторю, беляков терпеть не мог. Но поскольку большая часть мужиков подумала, что Деникин вот-вот придет и надо будет перед этой властью заслуги иметь, решил подчиниться.

— Хитрый…

— Конечно, иначе б он атаманом не стал. Поначалу, я уж тебе говорил, у них дела пошли хорошо. Наверно, могли бы и всю губернию захватить, если б им две причины не помешали. Во-первых, у них оружия и людей было много, а вот патронов — не очень. Во-вторых, в губернию нового председателя ревкома назначили — Михаила Ермолаева.

— В облцентре улица такая есть, — припомнил Шура.

— Точно так. В его честь названа. А с сыном его, Васькой, мы в одном взводе на фронте были, даже в одном отделении.

— Надо же! — удивился Казан.

— Так вот, главная причина того, что Евстратов губернию не занял, — это Михаил Петрович Ермолаев. Потому что он не стал ахать и охать, совещания и заседания собирать, говорунов и брехунов слушать. В один день перетряхнул все губернские учреждения. Начальника милиции снял, арестовал и расстрелял, матроса-чекиста под конвоем в Москву отправил, чтоб Феликс Эдмундович с ним сам разобрался. Потом облавы провел по городу, на базарах в особенности, обыски у буржуев, притоны уголовные прочесал. Арестовал человек двести и сразу много чего узнал. И про оружие, которое евстратовцы в город завозили, и про шпионов белогвардейских, и про спекуляцию хлебом, в том числе и «излишками» от продразверстки. Губернскую продкомиссию и все уездные — заменил поголовно. А тех, кто в них состоял, отдал под суд ревтрибунала. Соответственно, тех самых «друзей», которые на Орла донос писали, трибунал приговорил к расстрелу. А в бумагах обнаружились жалобы Орла по поводу их злоупотреблений. Вот тут Ермолаев и смекнул, что если он Орла на свою сторону перетянет, то восстание будет легче подавить. А тут мой отец подвернулся, его красные захватили. К девке знакомой в село ездил ночью и нарвался на разъезд. Думал, что убьют, а они его прямо к Ермолаеву отвели, тот как раз находился в штабе кавалерийского полка.