Леонид Влодавец - Фартовые деньги

Мать честная! Эта самая страшная женщина, которую только доводилось встречать, сидела здесь вместе с Федоровичем и Ларевым! Да они, оказывается, одна контора! Шпиндель сразу почувствовал жжение в тех местах, которые пострадали от Нинки. И одновременно его охватило горячее желание немедленно бежать отсюда куда подальше. А потому Шпиндель, не раздумывая долго, спрыгнул с печки и, как был, то есть в одних трусах, выскочил на двор. Пронесся мимо собачьих будок — Казбек и Лайма, слава Богу, еще сидели на цепи, — а затем бегом припустил к лесу.

— Живот, что ли, схватило? — озаботился Механик, который оказался единственным, кто обратил внимание на излишнюю поспешность Шпинделя. Нинка только обернулась на топот, но рассмотреть лицо не успела. Остальным и вовсе было по фигу, отчего пацан с печки сиганул. Может, и правда, в туалет срочно понадобилось… Эту же версию высказала Райка:

— Вишен небось обожрался! Перевитаминился, поросенок. Ну ничего, просвищется…

Но с желудком, несмотря на страх, у Шпинделя было все в порядке. Если у него где и свистело, так только в ушах, потому что Колька несся с такой скоростью, которой никогда не показывал ни на уроках физкультуры, ни на школьных соревнованиях. Лишь влетев под прикрытие деревьев, Шпиндель ощутил некое успокоение. Неполное, правда, но все же почувствовал себя чуть-чуть уверенней. Главным образом, потому что обнаружил: никто за ним не гонится, не пускает по следу собак и так далее. Поэтому Колька, промчавшись, если мерить по прямой, метров полтораста, позволил себе присесть на какой-то замшелый бугорок, окруженный деревьями, и отдышаться. Дыхалка у него была не больно здоровая — курил много по жизни, а потому запыхался он здорово. Глотая лесной воздух, Шпиндель помаленьку начал соображать, и чем больше его соображалка включалась в работу, тем больше приходило в голову утешительных и даже успокоительных мыслей.

Во-первых, Нинка-садистка, в принципе, еще на острове могла с ними расправиться окончательно. У нее и пистолеты были, и нож, и топорик — что хошь могла с ними сделать. Но не сделала, удовлетворившись тем, что хоть и было больно, но особой опасности для жизни не представляло. Во-вторых, она отобрала у Епихи и Шпинделя кастрюльку с деньгами и, должно быть, доставила все эти 600 тысяч баксов тем, кому они были нужны. Иначе ее самое крутые не пощадили бы. То есть по финансовой части к Епихе и Шпинделю у нее не могло быть больше претензий. Наоборот, у них могли быть претензии, потому что она у них забрала рюкзачок, топорик, лопату да еще и сапоги со Шпинделя сняла, зараза. Скороварку тоже уперла и не вернула. В-третьих, если они с Олегом Федоровичем и впрямь из одной конторы, то еще до того, как Епиха и Шпиндель все про себя рассказали, старичок должен был все про них знать. Может, его и вовсе на островок Нинка послала, усовестившись тем, что бросила там выпоротых пацанов мучиться от комариных укусов и холода?

Однако возвращаться в избу Шпиндель не спешил, все-таки боязно было. Наверное, надо было бы с Епихой для начала посоветоваться, но только где он, этот Епиха? Куда они с Юлькой уползли? Ясно ведь, опять трахаются где-то… Даже если найдешь, то прежде чем объяснишь, что и как, надают по шее.

Поэтому Шпиндель еще немного посидел на бугорочке. Сперва он прохлады не ощущал, потому как разогрелся на бегу, но попозже очень даже почуял. К тому же комары стали до него добираться — от того места, где он ошивался, до речки было с полста метров. В общем, Колька все же решил выбираться из леса. Солнце уже закатилось, только золотистая полоска еще светилась над верхушками деревьев. Ясно, что здесь сидючи, ничего хорошего не высидишь, кроме простуды. Кроме того, Шпиндель очень вовремя вспомнил, что у Механика есть обычай спускать на ночь собак. А Казбек и Лайма все еще не признали их с Епихой за своих. Епихе-то в сопровождении Юльки ничего, а ему разгуливать в одиночку нежелательно. Тем более — в одних трусах. Ежели б был в штанах, так собаки сперва их бы порвали, а уж потом до него непосредственно добрались. А тут сразу за голое тяпнут…

Итак, Шпиндель вышел из леса и не спеша двинулся к избе, точнее, для начала к гаражу-конюшне и примыкавшей к ней мастерской.

Шел он туда в сумерках, которые все плотнее сгущались, а потому старался посматривать себе под ноги. Поблизости от гаража и мастерской, как он знал, в траве валялось много ржавых гвоздей, кусков жести и прочих предметов, которыми можно было поранить ногу.