Евгений Сухов - На зоне

Беспалый в совершенстве владел искусством ведения разговора. Он умел быть раскрепощенным, как вор во время кутежа, откровенен, как грешник на исповеди, и лучезарной улыбкой умел расположить к себе даже недруга. Этому невозможно было научиться в милицейских школах, скорее всего, это был божий дар.

– Как ты узнал… обо мне?

– Можешь не волноваться. Дрозда уже нет в живых – он загнулся от рака желудка. Кто знает, может быть, здесь сыграла свою роль и та рана, которую ты нанес ему несколько лет назад. Мы были с ним ба-альшими приятелями, и он мне передоверил кое-какие секреты. Возможно, он хотел использовать тебя как-то в своих целях, но исполниться этому, как видишь, было не суждено.

– Ты говоришь так, как будто я уже дал свое согласие.

– Поразмысли, Щеголь, у тебя нет другого выхода. Ты же неглупый парень и должен понять, что мы нужны друг другу.

– Ты вот считаешь, что я сумею подняться, но ты же должен знать, что я «химик», а в воровской среде они не в особом почете.

– Я многое сумею для тебя сделать. В моих возможностях даже переписать статью, а потом я всегда буду прикрывать тебя. Ты и сейчас пользуешься кое-каким авторитетом среди гладиаторов. Я укреплю твой авторитет. Твоя же задача – выдвинуться среди зеков в лидеры.

– Наверняка найдутся и такие, которым не понравится мое возвышение, и они захотят меня «опустить».

– Этого ты не должен бояться, – голос капитана оставался спокойным, похоже, он все хорошо обдумал. – Я помогу тебе нейтрализовать любого авторитета. В моей власти отыскать на него такой компромат, что он заткнется на долгие годы. Ну как, согласен?

Беспалый протянул руку. Его широкая ладонь остановилась как раз напротив груди Щеголя.

– Хорошо… Я согласен. – Щеголь выдержал паузу, внимательно глядя в глаза Беспалому, слабо пожал протянутую руку и будто бы почувствовал прикосновение клейкой паутины.

Беспалый не обманул: действительно, где бы Щеголь ни находился, он постоянно ощущал его присутствие. Власть Беспалого распространялась не только на вверенной ему территории, но и уходила далеко за пределы лагеря. Поговаривали, будто он имел сильных покровителей, обязанных ему тем, что в местах заключения он опекал их непутевых чад, а порой умел даже закрывать глаза на такие их проступки, которые любому иному заключенному грозили бы новым сроком.

Беспалый даже выработал для Щеголя линию поведения и для начала посоветовал идти в «отрицалы», чтобы тем самым заработать среди осужденных еще больший авторитет.

Щеголь так и поступил – совсем скоро он переродился в ярого «отрицалу», которого не устраивала администрация, условия содержания, пайка «хозяина», лазарет, вши, тараканы, и если была бы возможность, так он начал бы «отрицать» воздух, которым дышат заключенные.

Своими действиями он скоро заработал очки, позволившие ему оставить «пехоту», и «блатные» стали посматривать на Щеголя как на перспективного «пацана», который через пару лет должен был стать одним из авторитетов зоны.

Даже прежнее воровское ремесло Щеголя – «химик» – не казалось недостойным, и уже никто, хотя бы в шутку, не называл его отравителем и тем более не укорял в лицо непопулярным промыслом.

Беспалый не лукавил, когда говорил о том, что поможет Стасю подняться, – уже через пару лет он сумел раскидать всех авторитетов по другим колониям. Те же немногие, что оставались в зоне, вдруг неожиданно поддержали кандидатуру Щеголя, когда речь зашла о новом смотрящем. На сходе в колонии вспоминались его прежние заслуги – говорили о том, что он прошел «малолетку», где пользовался уважением, что за плечами у него три ходки, а тюремный стаж приближается к десяти годам, а если воровская специальность не такая, так ничего, перекуется! На то она и тюрьма.

На том и порешили – Стась Ерофеев сделался смотрящим зоны, а это была прямехонькая дорога в положенцы, а возможно, даже в законные.

А отношения Щеголя с Беспалым переросли в почти дружеские. Стась нередко бывал у него дома, где они, запершись от всевидящего обывательского ока, попивали за разговорами прохладное пивко. Они были нужны друг другу.

В среде ничего не подозревающих зеков Щеголь, благодаря Беспалому, получил репутацию справедливого смотрящего, который может не только обогреть братву, но и распустить в тонкую нить самый запутанный клубок противоречий. Стас никогда и ни на кого не повышал голоса и был в глазах зеков гарантией спокойствия на зоне. Однако при всем при том он умел так насесть на мужичков, что те в своем трудовом порыве выпрыгивали из штанов, лишь бы дать повышенную норму. Стась поддерживал «отрицал», но никто даже не мог предположить, что каждый вопрос, обсуждаемый братвой на зоне, был засвечен Щеголем, и через несколько дней стенограмма разговоров ложилась на стол Александру Беспалому, доросшему уже до подполковника.