Александр Тамоников - Сумка со смертью

Хорошие ребята. Братва дворовая, хулиганы, но все равно хорошие. Может, перебесятся еще, выйдет толк из кого-нибудь…

Алексей находился один в пустом доме. Риту, накрыв брезентом, отвезли на «Жигулях» к деду Поликарпу (в подробности не посвящали – дед умилился, сюсюкал, «боевую» молодость вспомнил). Борька Черкасов сидел в кустах за южной околицей – имея инструкции предупредить о подходе банды, и никакой самодеятельности. Виктор Павлович с охотничьей берданкой, заряженной дробью, сидел в теплице на своем участке – специальную табуретку принес. По людям не стрелять, предупредил Алексей, в крайнем случае в воздух. В самом крайнем – по конечностям.

Алексей оставил в комнате свет, убедился, что занавески плотно прилегают к оконным рамам. В спальне закрыл окно, задернул шторы, но свет оставил. Щелкнул выключателем на веранде – и ее озарил мерклый свет тридцативаттной лампочки. Она освещала только веранду, все остальное пространство погружалось в темень. В центре огорода за разобранным парником находилась бочка, полностью вкопанная в землю. Было две, но вторая проржавела, и он ее выкинул. Алексей пристроил в бочке увесистую чурку, чтобы использовать в качестве ступени, рядом на землю положил деревянную крышку, оснащенную рукояткой. Оружия не было, за исключением огрызка увесистой доски, который он пристроил под левую руку. Доставать из тайника «макаров» и «Винторез» было глупо – он не убийца, а припугнуть можно не только огнестрельным оружием. Время тянулось полумертвой гусеницей. Он устал постоянно смотреть на часы. Десять минут прошло, пятнадцать. Плана не было – поскольку неизвестно, как будет действовать противник. Значит, не стоит заморачиваться. Прогулялся по периметру, подошел к калитке, высунулся на улицу. В деревне было тихо, как на погосте. За день не проехала ни одна машина. Ночное небо затянули облака. Час назад еще где-то гавкали собаки, мычал скот, а теперь кругом царила тишина. Он вернулся на участок, замкнул калитку на задвижку. Юный помощник выходил на связь полчаса назад. Алексей достал телефон, вызвал Черкасова, Маслова. Никто не спал, ждали. Теперь бы в дело не вмешался его величество СЛУЧАЙ…

– Леха, кажется, едут… – прошептал в трубку Черкасов. – Вижу фары… Вот прошли развилку на Старицу, приближаются к деревне. Сейчас проедут… – Долгая пауза, в трубке было слышно, как работает мощный трехлитровый двигатель. – Проехали, Леха… Будут у тебя через пару минут…

– Я понял, Борька. Больше не звони, отключаюсь. Беги сюда, схоронись у калитки, в драку не лезь. Не забывай, что у них огнестрельное оружие.

Он тут же позвонил соседу. Тот сидел в теплице, наслаждался ароматами помидорной рассады.

– Палыч, подберись к ограде между нашими участками, залезь в смородину и не отсвечивай. Стреляешь только в том случае, если меня прижмут…

– Да не маленький, понимаю, – проворчал пенсионер.

Алексей отключил у аппарата звук, вибрацию. Заскользил по тропинке за разобранную теплицу, опустился в бочку, оставив снаружи только голову…

И наступило ожидание. Он вслушивался. Было тихо. По идее, должны уже подъехать, но он не слышал, чтобы работал двигатель. Не слышал голосов. Приходилось признать, что противник не так прост и тоже способен удивлять. Думай, Диоген, думай… За участком Палыча переулок, выходит на западную околицу. Где-то там оставили машину, идут пешком. Одни направились к дому, видя, что в нем горит свет, другие (или другой) могли пробежать по переулку, подойти к участку с тыла – в районе сортира и бани… Не слышно пока. Выжидают, присматриваются, ждут, что в окнах за шторами кто-то шевельнется. Большое упущение, некому там шевельнуться. Плохо продумал диспозицию бывший майор спецназа – глухая ночь, а в окнах свет горит…

Нет, что-то треснуло за баней. Там шаткий плетень, и кто-то оперся на него, не предвидя последствий. Алексей осторожно высунул голову. От угла бани кто-то отделился, перебежал за разросшуюся облепиху. За ним еще один. Значит, сзади двое. Он снова всматривался в темноту. Видел очертания калитки, слева от нее кусты, за кустами штакетник, справа от тропинки скособоченный фундамент, тропинка поворачивала за угол к крыльцу и освещенной веранде. Вокруг облезлого плафона носились мотыльки и ночные бабочки. Смутно шевельнулось что-то за калиткой, видимо, нащупывали шпингалет. А он проржавел, его расшатывать надо. Рядом с человеком возник еще один, опустился на корточки. Глухой шлепок, еще один – действительно, зачем греметь металлом, если можно выбить штакетины и пролезть в дырку…