Александр Тамоников - Реактивный шторм

Внутри десантного отсека Жилин поблагодарил разведчиков за службу.

— В Афгане в восьмидесятых за захваченный «Стингер» сразу к Герою Советского Союза представляли. А мы два захватили. Значит, надо и нам со Смирновым по звезде выписать.

Жилин улыбнулся и спросил:

— А Курко не заслужил?

— Он и орденом Мужества обойдется.

— Нет! — заявил старший лейтенант Курко. — Ты у меня, Соболь, точно сегодня в репу получишь.

— Ладно, — снисходительно ответил тот. — Я отдам тебе свою звезду. Быстрее капитана получишь, глядишь, и подобреешь.

— Не надоело вам собачиться? — спросил заместитель командира группы капитан Туренко.

— А кто собачится? Это мы так, чисто по-дружески.

— Сразу видно, недоработали.

— Это еще как посмотреть.

— Прекратили разговоры! — приказал Жилин. — Дайте хоть немного тишины.

Спецназовцы замолчали.

В 9.10 «Ми-8» совершил посадку на базе.

Группа покинула борт и направилась к модулю. Пленным и ПЗРК занялись офицеры Суслова.

Соболь, как обычно, шел вместе со Смирновым. У штаба они неожиданно увидели Авдееву. Она тоже заметила их.

— Смотри, тебя встречают. Я в модуль, — сказал Соболь.

— Давай!

Прапорщик кивнул докторше и прибавил шагу.

Смирнов остановился.

Галина достала платок и вытерла пот со лба старшего лейтенанта.

— Не понял, — проговорил он.

— Тяжело было?

— Ты это о чем?

— Сам знаешь. О выходе вашем.

— Да как всегда, ничего особенного.

— Слышала я тут, что это значит.

— Для нас, Галя, ничего особенного.

— А я через два часа улетаю.

— В смысле?

— В прямом. Меня отзывают. Буду теперь в центральном госпитале отделением заведовать.

— Но почему так внезапно?

— Тебя это огорчает?

— Конечно, — вырвалось у Смирнова.

— Приятно слышать. Ты вот возьми. — Она протянула ему лист, вырванный из блокнота.

— Что там?

— Мои координаты. Адрес, номер телефона. Вернешься… в общем, будешь дома, позвони.

— А если без звонка и сразу в гости?

— Можно и без звонка. Я буду ждать.

— Галя! — Он хотел обнять ее, но женщина отстранилась и сказала:

— Не здесь, Боря, и не сейчас. Вокруг люди, и мне надо собираться. До встречи.

— До встречи, — машинально ответил старший лейтенант.

Она повернулась, сделала пару шагов, остановилась, подошла к нему и поцеловала. Он и ответить не успел. Галя уже быстро уходила по аллее.

— Вот это дела, — проговорил Смирнов. — Кто бы мог подумать.

Он пришел в модуль, весь радостный. Это заметил Соболь и спросил:

— Что, Боря, срослось?

— Начинает срастаться.

— Уже хорошо, а у меня облом.

— Когда ж ты успел увидеть Соню?

— А я не видел. Позвонил ей, предложил встретиться. В ответ получил краткое нет!

— Ничего, Диман, будет и на твоей улице праздник.

— Конечно, будет. Сегодня вечером. Надо же отметить успешное завершение операции! А то потом удачи не будет.

— Дима, все будет.

— Видел бы ты сейчас себя в зеркало.

— Что-то не так?

— А ты посмотри.

Смирнов посмотрел, увидел счастливую грязную физиономию, почесал подбородок, успевший покрыться щетиной.

Вот ведь как в жизни бывает. Кому рассказать, кроме Соболя, не поверят.

Да он и сам не поверил бы, если бы кто в далекие уже дни выпуска из училища сказал ему, что он найдет счастье с тем самым человеком, от кого так стремился скрыться.

— Да, жизнь прожить, не поле перейти!

— Ты что-то сказал, Боря?

— Нет, Диман, не до слов мне.

— Понятно. Давай в душ, а я кое-куда метнусь, пока суета на базе.

Но Смирнов его не слушал. Он смотрел на свое отражение, а видел Галю. Свою любимую.

Словно не было никакой войны, страданий, крови, боли. Война бессильна перед любовью. Она может убить влюбленных, но любовь — никогда. Ибо в ней жизнь. А она куда сильнее смерти.