Евгений Сухов - Я – вор в законе

– Конечно, они будут распространены сразу, как только вы скажете.

– Их нужно будет пустить в ход сразу, как только будет выдвинута его кандидатура. Желательно в ближайший перерыв, чтобы все знали, кого они собираются выбирать. Эти фотографии у вас с собой?

– Некоторые из них я специально приготовил для вас. Мне подумалось, вам будет интересно взглянуть, – протянул он Варягу небольшой конверт.

Мужчина в сером костюме совершенно не подозревал о том, что в нескольких метрах от него решается его судьба. Сейчас он с удовольствием вспоминал прошедшую ночь, когда был свален в постель гигантской дозой шампанского, а юная путана умелыми ласками возвращала его в жизнь. Он вспомнил ее упругие ляжки и вновь ощутил в себе желание. И, глядя в лицо представительного мужчины, никто бы не смог поверить в то, что он думал о чем угодно, но только не о судьбе отечества.

Юная дева упорхнула совсем незаметно. Она не оставила даже телефона, но он тут же успокоился, вспомнив о том, что, когда он с ней знакомился, она сказала, будто бы она проводит в этом кабаке каждый вечер. Сразу после заседания нужно будет поспешить туда. А вообще это здорово – отрываться вот так, разок в неделю. Забыть о семейных условностях и почувствовать, что продолжаешь нравиться женщинам.

Варяг внимательно рассматривал снимки. На первой фотографии мужчина обнял обнаженную девицу и приник ртом к ее шее так, как будто хотел оторвать от ее нежной плоти лакомый кусочек. Наверняка эта фотография не прибавила бы радости его жене. На следующей карточке он был раздет совсем и так подмял под себя очаровательное создание, что из-под его массивного тела было видно только очаровательное личико соблазнительницы. От этих фотографий кто угодно придет в восторг.

Серый пиджак вдруг зашевелился, а его обладатель радостно закивал группе парламентариев, которые уже видели в нем будущего политического светилу и авансом раздаривали свою признательность.

Варяг улыбнулся. Интересно, окажут ли они ему почтение завтра, когда через полтора часа увидят на стенах фойе фотографии, где предполагаемый спикер лихим наездником оседлал хрупкую девицу.

– Эту девушку зовут Надя?

– Да.

– Хорошая работа. Выплати ей премиальные и держи при себе. Ее услуги могут понадобиться в любое время.

– Понял.

– Страсть – это хороший крючок, на котором можно держать несговорчивого мужика. Женщин подкладывать ко всем потенциальным лидерам.

– Мы уже приступили к этой работе.

– Впрочем, я не сторонник публичной казни. Вы предлагали ему отказаться?

– Два раза.

– И что же он ответил?

– Послал по-русски!

– Теперь наша очередь посылать.

В зале возникло небольшое оживление: вошел президент. Рослый, хорошо сложенный, он больше напоминал атлета, чем государственного мужа. Со всех сторон охрана – близко не подойдешь. Плотное окружение и чопорный вид лидера напомнили ему зону, где законный вор так же передвигался в окружении свиты приближенных, которая готова была рвать на клочки всякого, кто посмеет встать на дороге. Однако путь был свободен – впереди был президиум. Варяг задержал взгляд на охране. Примерно одного возраста и роста, они напоминали братьев, даже костюмы сидели на них одинаково элегантно. Он знал, что у каждого из них с левой стороны под мышкой удобно покоилась кобура из мягкой кожи. Парни лениво посматривали по сторонам, эдакий небрежный взгляд загулявшего молодца. И если не знать, с какой целью они находятся здесь, можно было бы подумать, что парни пришли поразвлечься и выискивают в собравшейся толпе красоток.

Президент шел грациозно, не оглядываясь, так атлет выходит к центру зала, зная, что сейчас к нему прикованы все взгляды и важно эти метры пройти достойно, красивым шагом, только вместо помоста – высокая трибуна.

И тут Варяг похолодел. На расстоянии одного шага от президента шел человек, которого он искал последние годы с того самого времени, как покинул зону. Кто мог предположить, что он находится в свите президента и так же недосягаем, как и лидер, которого охранял.

Варяг не мог ошибиться, это был именно тот, кого никак не ожидал здесь повстречать. Он совсем не изменился, несмотря на отпущенные усы. Он был по-прежнему все так же жилист, будто его тело было соткано из множества сухожилий, и поразительно молод, словно годы разбивались о его высушенную фигуру. Ленивой походкой победителя он шел рядом с президентом и внимательно наблюдал за руками парламентариев, ожидая, что кто-нибудь из них обязательно отважится бросить под ноги бомбу.