Евгений Сухов - Я – вор в законе

За предвыборной кампанией незаметно прошли сообщения о странных самоубийствах нескольких бывших государственных чиновников. Дотошные журналисты пытались докопаться до сути, и кое-кто из них даже намекал на то, что это были убийства, так как каждый из них был связан с партийными деньгами, но оставались предсмертные записки, магнитофонные записи с прощаниями, заставляющие закрывать дела. Однако золотой хвост партийных денег, который, как комета, прошел от Москвы через всю Европу, высвечивал все новые темные места. Варяг перечитывал эти статьи и видел, насколько они близко подбираются к истине. Создавалось впечатление, что достаточно только одного усилия, чтобы правда сломанной костью выперла наружу, но этого не происходило потому, что устранены были не только прямые участники, но и косвенные свидетели, а те, кто оставался жить, были напуганы размахом произошедшей трагедии, да и деньги, что они получили, действовали, как хороший кляп.

Всего этого не было в газетах, об этом знал Варяг и еще несколько человек. И вообще дело по переброске миллиардов Варяг считал своей лучшей операцией. Она была настолько тонко продумана и настолько четко выполнена, что напоминала блестящую шахматную игру, граничащую разве что с искусством. И нужно быть гроссмейстером высочайшего класса, чтобы отдать ряд серьезных фигур и одними пешками поставить мат.

В короткий срок были уничтожены ключевые фигуры, а общак увеличился на многие миллиарды. Даже представить трудно, какой масштаб будут иметь последующие акции, когда он уже будет опираться на рычаги власти. В его распоряжении будут не десятки, а многие сотни и тысячи государственных чиновников. Даже прежняя возня с общаком может показаться детсадовской забавой – копанием лопаточкой в дворовой песочнице. Это будет политический уровень, который сулит только суперприбыли.

Теперь, когда он сумел объединить всех воров и они отныне будут действовать, как одна семья, без этих радикальных и левацких движений, которыми, как заразной болезнью, страдают партии с большими амбициями, они станут значительно сильнее. И вряд ли может найтись сила, которая способна будет перевернуть такую громадину. Лагеря и колонии, разбросанные по всей России, отныне становятся его козырными тузами, которые он оставит под конец игры. Это будет некая дубина для горлопанов-политиков, а также охранная грамота для его команды.

Достаточно будет пустить малявы по зонам, и многомиллионная масса зеков поднимет такой кипиш, который, подобно льду, ломающему плотину, сможет снести и президента. Это будет бомба с часовым механизмом, подложенная под самое сердце власти, а ключ от этого «будильника» будет находиться у него в кармане. И если многие миллионы осужденных, поправ своими жизнями высокие заборы и колючие проволоки, вырвутся на городские улицы – это будет война обездоленных с сытыми. И трудно будет сказать: на чьей стороне окажется удача. Зеки – что солдаты, приученные к дисциплине, достаточно будет крика: «Хватай!», чтобы дать волю все разрушающей страсти.

Вот так-то, господа парламентарии! И единственная сила, способная удержать их от неистового бунта, это авторитет вора в законе. И кто после этого не согласится с тем, что он возглавил самую сильную, самую организованную и самую многочисленную партию? Пусть эта партия не видна на улицах, не выступает на митингах и не выкрикивает лозунги, но она всегда незримо присутствует и давит своим авторитетом, как атмосфера ненастной погоды на сердечные клапаны больного. А сила его партии удвоилась после того, как были устранены отцы семейств. Вместе с их уходом образовалась пустота, которая подобно вакууму засосала в себя многие отряды русских боевиков. Уже сейчас они «определяют погоду» на многих площадях Италии и Франции. Дайте только три года, и крупнейшие фирмы Западной Европы будут пополнять воровской общак миллионами долларов. Впрочем, не воровской общак – это партийные деньги. Если государство практикует рэкет, то почему этим не заняться на узаконенных основаниях.

Варяг взял газету, полистал. И вновь он увидел маленькую заметочку о самоубийстве бывшего начальника отдела. Если бы это случилось хотя бы пять лет назад, то некролог поместили бы во всех центральных газетах и за подписью самых влиятельных людей. Сейчас же просто зафиксирован факт. Таким же скупым языком можно было бы написать о закупке за рубежом крупной партии пшеницы или о прибытии посла из дружественного государства, да и мало ли еще о чем! Ни одного скорбного слова.