Андрей Воронин - Тайна Леонардо

Но в данный момент все это не имело ни малейшего отношения к делу. К делу относилось только промелькнувшее в уме Марата Хаджибековича словечко "маньяк", потянувшее за собой цепочку воспоминаний и ассоциаций. Ему вспомнилось, что жена (со слов Лидии, разумеется) утверждала, будто на одну из работ самого великого Леонардо мог покуситься только законченный маньяк, не мыслящий без нее своего существования. В данный момент перед ним сидел как раз такой маньяк, да и работа, если ему не изменяла память, упоминалась как раз та: репродукция в данный момент находилась в руках у посетительницы.

Сообразив все это, доктор Мансуров протянул руку, как бы невзначай выдвинул верхний ящик письменного стола и, делая вид, что копается в бумагах, одним беззвучным нажатием кнопки включил миниатюрный цифровой диктофон, который держал в кабинете на случай разных непредвиденных ситуаций – вот вроде этой, например.

Теперь, когда меры были приняты, можно было и поговорить.

– Позвольте, – произнес он, через стол протянув руку к репродукции. – Я взгляну еще разок, если не возражаете.

Посетительница с готовностью отдала репродукцию. Мансуров скользнул невнимательным взглядом по тонкому женскому профилю, склоненному над пухлым кудрявым младенцем, и впился глазами в подпись.

Так и есть, черным по белому: "Леонардо да Винчи. "Мадонна Литта"". Именно об этой картине говорила свояченица Лидия. И вот напротив него в кресле для посетителей сидит явная маньячка, вбившая себе в голову, что она должна быть как две капли воды похожа на эту самую мадонну. А еще она – искусствовед и наверняка имела доступ к собранию Эрмитажа в дни, когда музей закрыт для посетителей.

То, о чем подумал в эту минуту доктор Мансуров, казалось невероятным, но в совпадения он не верил, да к тому же привык доверять своей интуиции. Хирург без интуиции – ничто, это просто машина для разделки мяса и накладывания швов. Разом перескочив через множество рассуждений, сомнений и выводов, Марат Хаджибекович понял вдруг, что сидящая перед ним женщина имеет какое-то отношение к похищению из Эрмитажа картины да Винчи. В этом он уже не сомневался, как и в том, что картина действительно похищена. Оставалось лишь выяснить истинную роль пациентки в этой истории, и тогда...

Что будет тогда, доктор Мансуров еще не знал, но полагал, что подобные вещи не должны сходить похитителям с рук. Не можешь написать картину – купи, не можешь купить – ходи по музеям или довольствуйся репродукциями. Что это за манера – хватать, что приглянется, присваивать не тобой сделанное и не тебе принадлежащее?!

– Да, – сказал он, – картина замечательная. И лицо такое, знаете... одухотворенное. Жаль, репродукция плохонькая.

– Да, это жаль, – заметно оживившись, согласилась пациентка. – Насколько, наверное, вам было бы проще работать, имея в качестве образца оригинал!

"Ага", – подумал Марат Хаджибекович.

– Действительно, – сказал он вслух. – Но к чему мечтать о несбыточном?

– Ну, почему же – о несбыточном? – возразила пациентка. – Любое желание осуществимо, если есть воля и средства для достижения цели. Поверьте, и то и другое у меня имеется в избытке. Особенно, гм... средства.

– Не думаю, что руководство Эрмитажа согласится продать вам картину самого да Винчи, – ступая на зыбкую почву частного расследования, забросил удочку Марат Хаджибекович.

– Руководство Эрмитажа, конечно, не продаст, даже если очень захочет, – согласилась посетительница, проглотив тем самым наживку.

– Простите, я вас не совсем понимаю, – солгал Мансуров.

– Вы, наверное, просто еще не слышали...

– О чем же?

– Говорят, – пациентка наклонилась вперед и понизила голос, – говорят, что "Мадонну Литта" из Эрмитажа украли!

– Что вы говорите?! – неискренне удивился Марат Хаджибекович. Он был почти уверен, что ему вот-вот предложат взглянуть на этот пресловутый "образец" для подражания.

– Представьте себе, – сказала посетительница. – Не забывайте, я искусствовед и знаю, что это не пустые слухи. А еще знаете что говорят? Говорят, ее украли те самые люди, которые весной якобы пытались ограбить выставку испанского золота. Говорят, та попытка ограбления была затеяна просто для отвода глаз и, пока одни грабители бегали от милиции, другие спокойно подменили картину репродукцией...

Марат Хаджибекович, не сдержавшись, поморщился. Весенняя история была еще свежа в его памяти, он не забыл ничего – ни унизительных, изматывающих, бесконечных допросов в прокуратуре, ни затоптанных полов и испачканных стен на даче, где бог знает сколько времени жили какие-то посторонние люди, более того, преступники, ни обысков дома и в клинике, ни косых взглядов соседей и знакомых – ничего, ничего он не забыл, потому что такое, увы, не забывается.