Андрей Воронин - Тайна Леонардо

Потянувшись за отлетевшим далеко в сторону поленом, Кот заметил Глеба и медленно распрямился, держа в опущенной руке тяжелый колун. От его футболки валил пар, лицо раскраснелось; было видно, что Кот получает от физической работы неподдельное удовольствие.

– Тебе чего, Черный? – спросил он с легким раздражением.

Глеб решил зайти издалека.

– Да так, – с деланым равнодушием сказал он, прикуривая сигарету, – захотелось свежим воздухом подышать. А заодно поинтересоваться, о чем это ты там с участковым терки тер. Что за дела?

Кот красноречиво взвесил на ладони топор и небрежным движением глубоко вогнал его в дубовую колоду. Он тоже достал сигареты, закурил и с каким-то нехорошим, насмешливым интересом посмотрел на Глеба сквозь дым.

– Много хочешь знать, – заметил он. Сказано это было без иронии – Кот просто констатировал факт, будто запись в личное дело занес. – Не боишься раньше времени состариться?

– Умереть раньше времени – вот чего я по-настоящему боюсь, – заявил Глеб, глядя на него в упор блестящими черными линзами очков. Его обходной маневр был пресечен в самом начале, и теперь ему ничего не осталось, кроме откровенной лобовой атаки.

Кот был из тех людей, кто никогда и ничего не говорит просто так, для сотрясения воздуха. Каждое произнесенное им слово имело, как правило, вполне конкретный смысл, поэтому и слова Глеба, которые любому другому могли показаться мрачноватой шуткой, были им, несомненно, правильно поняты и приняты к сведению.

– Хочешь об этом поговорить? – спросил он тоном профессионального охмурялы-психоаналитика.

– Не хочу, – возразил Глеб, – но считаю это необходимым.

– Ну, говори, – снисходительно предложил Кот.

– Видишь ли, – сказал Сиверов, ставя на попа подходящее по величине полено и усаживаясь сверху, – мне кажется, настало время обсудить размеры моей доли.

Кот удивленно приподнял брови: похоже, он ожидал чего угодно, только не этого. Затем на его губах промелькнула едва заметная снисходительная усмешка: он решил, что Черный пришел качать права.

– Не понимаю, – сказал Кот. – По-моему, этот вопрос давно решен. А если ты хочешь внести какие-то изменения в наш уговор, тебе следует делать это при всех.

– При всех? – в свою очередь, удивился Сиверов.

– Естественно. Увеличивать твою долю за счет своей я не намерен, а урезать долю, скажем, Бека без его согласия... Ну, я не знаю. Ты извини, но я как-то не привык расхаживать повсюду с ножом под лопаткой. Мне кажется, он будет немного мешать...

– Я имел в виду не совсем это, – сказал Глеб, – но если ты настаиваешь, могу поговорить и при всех. Только, боюсь, тогда тебе точно придется привыкать к ножу в спине, а может, и еще к чему-нибудь похуже.

– Не понял, – нахмурился Кот.

– Ты все отлично понял. Думаешь, ты здесь самый умный?

– До сих пор, – сказал Бек, – никто не доказал мне обратного.

– Тем хуже для тебя. Когда тебе проломят черепушку, изучать доказательства будет поздно. Скажи-ка, что это вы с Коротким затеваете?

Кот повернулся к нему спиной, взял висевший на открытой двери сарая пятнистый армейский бушлат с цигейковым воротником, набросил его на плечи и тоже сел, предварительно выдернув из колоды и отставив в сторону топор.

– Мы с Коротким? – переспросил он, удивленно задрав брови.

– Слушай, – сказал ему Глеб, – если ты такой умный, зачем притворяться дураком? Заметь, я не стал ничего затевать у тебя за спиной, а пришел прямо к тебе и задал простой вопрос. Даже слишком простой для такого умного человека, как ты. Пора бы уже понять, что я тебе – не Гаркуша и не Бек, я ваши с Коротким шашни вижу насквозь, причем уже давно, с самого начала. Вы, ребята, большие любители загребать жар чужими руками...

– А ты? – спросил Кот.

Глеб изобразил улыбку.

– А я, – сказал он, – привык беречь свое драгоценное здоровье. Тебе известно, кто я по профессии. С моей специальностью долго не живут, а я, как видишь, до сих пор небо копчу.

– До поры кувшин воду носит, – заметил Кот.

– Все мы смертны, – согласился Глеб, – но я никуда не тороплюсь. И прими, пожалуйста, к сведению, что гонорары я привык получать деньгами, а не свинцом. Много их, таких, было, умников... любителей простых решений.

– Что-то я тебя никак не пойму, – сказал Васильев. – Ты что, мне угрожаешь?

– А ты что, намерен расплатиться со мной пулей? – удивился Глеб. – Тогда ставлю в известность, что свою пулю ты проглотишь сам. И скажи Короткому, чтобы вылезал из-за поленницы. Если вы с ним в доле, этот разговор и его касается.