Сергей Нуртазин - Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть!

Вострецов возмутился:

– Почему не докажут? А слова Сашки? А ракетница?

– Ребенку могут не поверить, а ракетницу еще найти надо. Кто знает, где он ее прячет?

– И то верно.

– Надо этого Семена во время преступления поймать.

– Как это?

– А так. От Сашкиного дома до порта идти недалеко. Значит, к порту он пойдет ближе к полуночи. Мы его подождем и от Сашкиного дома за ним проследим, а когда он задумает из ракетницы стрелять, мы его схватим и отведем куда надо. Гвардейцы мы с тобой или нет.

Гришка согласился:

– Гвардейцы… Только как быть с увольнительной, через час нам надо вернуться. Добров нас за самовольство и опоздание по головке не погладит. Предупредить его через кого-то мы тоже сейчас не можем. Сам понимаешь. Разглашение военной тайны карается по закону военного времени. Опять же нарушение воинской дисциплины, комендантский час, патрули… Может, самим предупредить Доброва?

– Так тебя Добров и отпустит немецких диверсантов ловить. В лучшем случае сообщит в НКВД, а если они не смогут поймать Семена с поличным или доказать его вину, то мы снова окажемся в дураках. И подумай, что этот паразит может сделать с Сашкой и его семьей, если ему удастся вывернуться. Он вполне может догадаться, кто его сдал. В общем, куда ни кинь, кругом клин. Так что надо действовать самим… Не переживай. Победителей не судят. Если мы этого Семена изловим, нас еще и наградят.

– А если нет?

– Младший сержант Вострецов, не надо думать о плохом. Ты же десантник. Перед нами поставлена задача, и мы должны ее выполнить… Так ты со мной?

Вострецову затея казалась сомнительной, а поведение Селиванова необдуманным и навеянным воздействием выпитого алкоголя, но бросить товарища он не мог, поэтому ответил:

– С тобой.

– Хорошо, – Николай перевел взгляд на Сашку. – Беги домой, чтобы Семен ничего не заподозрил. Если ему удастся ускользнуть, то мы вас предупредим и милицию. Без защиты не останетесь.

Борис предложил:

– Если что, можно Сашку у меня спрятать, но, сдается мне, этот Семен назад не сунется, побоится засады.

– Кто его знает, что у него на уме. Человек он подлый, но рисковый. Домой, может, и не сунется, но на улице отомстить может, сам или шпану свою подошлет. Короче, поживем – увидим.

Борис с сомнением произнес:

– Оно, конечно, верно, кошки-матрешки. Только я все же к милиции бы обратился и ваших командиров предупредил.

Селиванов согласился:

– Насчет командиров верно, их подводить не следует. Сделаем так. У тебя карандаш и листок найдутся?

– Найдем.

Борис ушел в соседнюю комнату и вскоре принес клочок желтоватой бумаги и огрызок химического карандаша. Селиванов взял карандаш, послюнявил, старательно вывел на бумаге: «Идем ловить диверсанта. Вернемся, доложим. Ст. сержант Селиванов», – отдал Гришке.

– Беги к нам, вручишь часовому, скажешь, чтобы передал Доброву, а сам, не мешкая, назад. Буду ждать. Ясно?

Гришка встал, выгнул грудь, вытянул руки по швам, полушутливо ответил:

– Так точно, товарищ старший сержант!

– Выполняй и Сашку с собой забери. Пусть домой бежит, пока не хватились.

Когда дверь за Вострецовым и Сашкой захлопнулась, Борис вернулся к разговору:

– И все же рисковое дело вы задумали. У вашего Семена оружие может быть, а вы с голыми руками.

Николай не сдавался:

– Сашка видел только ракетницу, но даже если у него еще что-то есть, то мы его хитростью возьмем и неожиданностью. Подождем, когда он из ракетницы приготовится стрелять, и тогда голубчика схватим. Надо брать с поличным, чтобы доказательства были. У него ведь правая рука покалеченная, а одной ему с нами не совладать. Как гласит армейская мудрость, внезапность – половина победы.

Семена ждали около часа за углом соседнего дома. Октябрьская прохлада лезла под шинель, под гимнастерку, заставляла ежиться и переминаться с ноги на ногу. Селиванов передернул плечами, плюнул на землю, тихо сказал:

– Курить охота.

Гришка посмотрел по сторонам:

– Кури, пока никого нет.

Николай наставительно произнес:

– Запомни, на задании курить нельзя. Огонь и дым могут выдать разведчика. Понятно?

– Понятно…

Из дома, на углу которого они стояли, вышла женщина с ведром. Выплеснув помои в выгребную яму, она подозрительно покосилась на незнакомцев, что-то тихо буркнула себе под нос и поспешила скрыться за дверью. Гришка покосился на ворота, из которых должен был выйти Семен.